Тем не менее, когда из Лондона пришло подтверждение решений комиссии, Иван чуть не подпрыгнул от радости — он стал лейтенантом британского королевского флота! Капитан Франклин и друзья поздравляли, пили за его здоровье, а Джек Фишер предсказывал новые успехи:

— Наши загнали французов в Тулон! А потом к городу подошли австрийские войска, и знаешь, что случилось!?

— Еще не слышал.

— Французские адмиралы не решились выйти в море и еще раз сразиться с нами. Они затопили в гавани весь свой флот! Только представь себе — пятьдесят их лучших кораблей лежат на дне! Средиземное море — наше! Теперь готовься к походу в Италию, Турцию, Египет. Нас ждут новые победы!

Слышать такое было приятно и очень хотелось взглянуть на новые города и страны. Но с Балтики приходили вести о жестоких боях со шведами. Первые победы прибавили сил молодым российским полкам и эскадрам. Стало известно о новых успехах царя Петра, и многие иностранцы удивлялись тому, как быстро восточная монархия московитов превращается в европейскую державу… А ведь молодой лейтенант флота очень бы пригодился на невских берегах. Жалко будет, если там все закончится до его возвращения. На этом теплом море войне не видно конца. Но через некоторое время можно будет попросить перевода на корабли, которые несут службу в Англии. Некоторые из них ходят с конвоями в Архангельск. Да и в Лондоне находится российский посол, и если к нему обратиться за помощью, то…

Однако поступил приказ прибыть на корабль, который должен доставить пушки и ядра на эскадру Индийского океана. Она охраняет интересы британской Ост-Индийской компании и сражается с французами, туземными владыками и пиратами. Место ее базирования город Бомбей.

Узнав о новом назначении, Иван только почесал в затылке:

— Все знают, что в этой Индии мало кто служит больше года. Люди сотнями мрут от жары и лихорадки.

— Не горюй, не все так плохо, — утешал его Джек Фишер. Казалось, что для этого расторопного мичмана нет секретов ни в штабе эскадры, ни на другом конце земли. Если останется жив, этот парень далеко пойдет!

— Точно знаю, что белый человек может жить в тех краях, — продолжал он. — Надо только чаще мыться и меньше пить спиртного. Некоторые знакомые отца прослужили в Индии по десять и более лет. Чинов и наград не получили, но вернулись просто набитые деньгами.

— Как им это удалось?

— На судах иностранных и туземных купцов всегда много драгоценностей, дорогих тканей, пряностей. Говорят, что некоторые наши моряки просто озолотились всего за один рейд.

— Значит, мне повезло. Кто же этот благодетель?

— Понимаешь, это не совсем так, — приятель немного замялся. — В штабе бумагами ведает наш старый знакомый Артур Рочестер. С такой именитой родней он уже давно стал лейтенантом, хотя и не участвовал в боях. Уверен, что твое назначение в Индию его рук дело. Он уверен, что посылает тебя на верную смерть…

Вдруг Джек замолчал, понял, что наговорил лишнего.

— Эти аристократы глупы и чванливы! Артур даже не понимает, что дал тебе возможность продвинуться по службе и хорошо заработать!

— Мне деньги не нужны, — Иван только махнул рукой. — Как можно исправить это дело? Что если обратиться к адмиралу и сказать, что прошу оставить меня рядом с боевыми товарищами. Что скоро идти в новый бой.

— Боюсь, что уже поздно. Тебя внесли в список, и адмирал все подписал. Ему нет времени выслушивать каждого, а ты обязан выполнять приказ. Если хочешь, можешь просить о переводе, когда прибудешь в Бомбей.

Какое-то время Иван молчал, обдумывал создавшееся положение. Потом решительно произнес: «Черт с ними со всеми! Отправлюсь в Индию».

Про себя решил, авось не пропаду, как-нибудь вывернусь.

Еще вспомнил, как дед Степан рассказывал о своей торговой поездке в Крым и Астрахань. Потом на торгу в Новгороде раскланивался со знакомыми восточными купцами. Все они были в ярких халатах, с бритыми головами и длинными красными бородами, окрашенными хной. Вспомнилась и розовая ракушка, что хранилась в бабушкином сундуке. Стоило лишь приложить ее к уху, и можно было услышать, как шумят волны прибоя у берегов далекой Индии… Теперь предстоит самому побывать в этой жаркой стране. И если не суждено вернуться домой через Архангельск, то попробую добраться через Астрахань!

На исходе третьего месяца плавания «Ярмут» наконец-то переполз через тропик Козерога. Попутный ветер поймали чуть ли не у берегов Бразилии и теперь быстро приближались к южной оконечности Африки.

Позади остались утомительные недели плавания вблизи экватора. До этих широт не доносились буйные ветры северной Атлантики. Здесь царил штиль. Лишь изредка слабое дуновение шевелило неподвижно повисшие паруса и толкало корабль на несколько миль к югу. Ослепительное солнце медленно ползло по подернутому дымкой бледно-голубому небу, и под его отвесными лучами зеленая вода океана лежала неподвижно, как в пруду. Вечерами на западе небо загоралось всеми цветами радуги, и легкие облака превращались в груды золотых самородков. Быстро наступала ночная тьма, и черное небо опускалось к океану.

От этого становилось страшно. Казалось, что ты, слабый и беспомощный, попал в заколдованный мир. Бесконечный и грозный.

Но корабельная жизнь не давала простора для таких смутных мыслей. Прокаленные за день деревянные части фрегата, густо пропитанные смолой, издавали крепкий запах, от которого кружилась голова… Потом и табаком несло из набитых людьми внутренних помещений. Отвратительно воняли трюмы, где в цистернах плескалась протухшая питьевая вода, гнили изъеденные червями сухари и лопались бочки с прокисшим пивом, даже солонина превратилась в месиво, один вид которого вызывал приступы тошноты. Вечерами люди, измотанные жарой и ослепительным солнцем, выползали на верхнюю палубу, чтобы хоть немного передохнуть, глотнуть свежего воздуха. Но слабое прикосновение теплого ветерка помогало очень мало. Все корабельное работы велись медленно и без должного старания, на борту часто возникали ссоры и порой дело доходило до драки.

Пару раз прошли короткие тропические ливни, но они не пополнили запасы пресной воды. Теперь ее приходилось выдавать в строго ограниченном количестве. От плохой еды начались поносы, цинга и странные болезни, которые корабельный лекарь называл одним словом — «лихорадка».

Несколько матросов умерли. Как и положено, их тела завернули в парусину и к ногам привязали по пушечному ядру. Они камнем пошли ко дну, но сразу же гладкую поверхность воды вспороли острые плавники акул. Старые матросы смотрели на это и ворчали, что фрегату грозит опасность. Неподвижное море, отсутствие птиц, дельфинов, летучих рыб и другой морской живности — знак беды. Тем более что при пересечении экватора начальство не позаботилось о том, чтобы почтить владыку океанов Нептуна. Появление акул и смерть нескольких товарищей, — верный знак его гнева.

Бессонница и боли во всем теле донимали Ивана. Сказывались раны, ушибы и ожоги, все напряжение последних месяцев. Ему было не до соблюдения морских обычаев, не радовали ни яркие краски заката, ни чудесное сияние четырех звезд Южного Креста. Это медленное скольжение по неподвижному океану вызывало неприятное чувство бессилия перед стихией, которого даже не испытывал во время самого сильного шторма.