– Когда ты рассказала обо всем, я не понимал, как себя вести, поэтому просто сорвался. Мне было неприятно узнать, что именно ты написала то письмо.

Наконец в его глазах отражается сожаление, и я уже не понимаю, чего ждать.

– Но последние три дня я провел в этой кровати, так что у меня было время подумать. На самом деле неприятно мне было из-за других твоих слов. Когда ты сказала, что я тебе не ответил.

– Что? – Я подхожу ближе. – Это уже не важно, это было…

– Это важно, – перебивает Колтон, – потому что я ответил.

– Я тебя не понимаю.

– Я отвечал тебе, – тихо произносит он. – Много раз.

– Что ты…

Колтон садится на кровати и ищет взглядом ту сумку, которую попросила принести Шелби.

– Не подашь?

Когда я подаю ее, Колтон погружает туда руку и вытаскивает целую пачку писем, которые перетянуты резинкой, и протягивает их мне:

– Это тебе.

Смотрю на стопку сложенных заклеенных конвертов и не могу произнести ни слова.

– Они получались не такими, как нужно, – объясняет Колтон. – Ты была достойна другого. Мои ответы не соответствовали тому, что я чувствовал. Ведь мне казалось, будто я не заслуживаю второго шанса, будто жить только благодаря смерти другого человека – это неправильно. – Он пожимает плечами. – Я не понимал, как нужно благодарить того, кто потерял близкого. Я не нашел слов и поэтому молчал. Как и ты. – Колтон снова протягивает мне пачку писем. – Они твои.

Разглядываю их и осознаю, что у него на сердце тяжким грузом давным-давно лежит чувство вины. Я никогда не вскрою ни одного конверта, но понимаю, что ему важно передать их мне, и потому я беру письма.

Мы молча сидим в тусклом свете лампы. Кажется, мы открыли друг другу все наши тайны и раны. На мгновение хочется вернуться в то волшебное время, когда, как мне казалось, мы были свободны от неприятных воспоминаний. Но знаю, что туда нет возврата. И что на самом деле мы никогда и не были свободны. Мы старались обо всем забыть, но прошлое вместе с болью, радостью и горечью потери – это часть нас. Оно вплетено в саму суть наших личностей. Записано в наших сердцах. И единственное, что остается, – просто прислушаться к нему.

Я оставляю письма на столе, а затем подхожу к Колтону. Ложусь рядом с ним. Он кладет руку мне на плечо, а я прислоняюсь ухом к его груди, слыша сердцебиение.

– И что теперь? – спрашиваю я.

– Теперь? – усмехается он. – Кто его знает.

Колтон замолкает. Я поднимаю на него глаза и вижу улыбку.

– Думаю, мы не сразу найдем ответ. А сейчас… – Он притягивает меня к себе и целует в лоб. – Мне достаточно, что ты меня обнимаешь…

МЫ ОТПЛЫВАЕМ ДОСТАТОЧНО далеко от берега, чтобы увидеть всю бухту целиком. Она залита золотистым вечерним светом. С одной стороны, как в замедленной съемке, с утеса роняет бурлящие потоки водопад. С другой виднеется лестница, на которой я ждала Колтона и не верила, что между нами когда-нибудь вспыхнут чувства. И в то же время знала ответ. Вспыхнут.

– Хочу, чтобы этот день длился бесконечно, – слышу я голос Колтона.

Оглядываюсь на него:

– Я тоже.

Он улыбается и мотает головой:

– Не верится, что ты это сделала.

– Мне твоя сестра немного помогла.

Честно говоря, Шелби мне очень помогла. Когда я позвонила ей и рассказала о своем плане, она выдала мне все, что нужно: байдарку, палатку, все для костра, хот-доги. Полный набор.

– Идеально, – говорит Колтон.

– Человек заслуживает идеального дня после успешного обследования.

Он улыбается:

– Как и самый быстрый новичок в команде.

Я смеюсь, но на самом деле мне приятно. Так здорово, что у меня теперь есть какие-то планы на жизнь, пусть пока это просто бег и курсы.

– Не уверена, что мои достижения сравнятся с твоими, но комплимент приму, – отвечаю я.

– И правильно.

Он погружает весло в воду, мы подставляем спины угасающему солнцу и возвращаемся на пляж. После купания в водопаде Колтон разводит костер, а я наблюдаю за тем, как дым поднимается к звездам. Мы жарим зефир и обсуждаем идеальные дни, которые проведем вместе, вещи, которые сделаем, и города, которые посетим.

Когда становится чуть холоднее, мы вытаскиваем из палатки спальные мешки, кладем их на песок. Мы ложимся рядом, чтобы наблюдать за спутниками и падающими звездами. Я чувствую приятную усталость, но закрывать глаза не собираюсь. Я не хочу, чтобы этот день заканчивался. Колтон продолжает болтать. Рассказывает мне истории о звездах и морях.

Он делает паузу, только чтобы лечь на бок и поцеловать меня. И этот поцелуй напоминает о том, что мы есть друг у друга. Мы ощущаем единение друг с другом и всем живым на Земле. Я чувствую бесконечные ритмы света и тьмы, волн и ветров. Жизни и смерти, стыда и всепрощения.

И любви. Конечно же, любви.

Мы тихо лежим под бескрайним небом, у бездонного океана. Не говорим о прошлом, благодаря которому мы теперь вместе. Не говорим о том, что ничего бы не поменяли, будь такая возможность.

Нам и не нужно.

Ведь это то, о чем знаешь сердцем.

В первую очередь огромное спасибо моему мужу Скайлеру, который покорил мое сердце в первый же день знакомства и благодаря которому я могу сочинять любовные истории.

Выражаю глубокую признательность Александре Купер за то, что она оценила мою идею и поддерживала меня на протяжении всего пути. За мягкое поощрение, тонкое понимание и легендарные (в лучшем смысле этого слова!) письма с правками.

У меня не хватает слов, чтобы отблагодарить неутомимую Ли Фелдман, которая была со мной от начала до конца написания книги. И комментировала ее с изяществом, юмором и горячим сердцем.

Искренне признательна моей второй семье в HarperCollins, которая сразу приняла меня и окружила заботой. Розмари Броснан, Алисса Мил, Рене Кафиеро, Рэймонд Колон, Дженна Лизанти, Оливия Руссо – я в восторге от вашей энергичной команды! А когда я смотрю на обложку книги, то восхищаюсь ее дизайном. Эрин Фитцсиммонс смогла прекрасно отразить в ней содержание книги.

А еще стоит упомянуть мою литературную семью. Сара Оклэр, моя родственная душа. Я так счастлива, что знаю тебя. Спасибо за многолетнюю дружбу, совместное творчество, вино, карты таро, шоколад и за то, что ты всегда была потрясающей!