– Она должна была мне сказать…

– Хотела, но испугалась. Ступор у нее был, собрала вещи, в аэропорт поехала на автопилоте… Кончать надо со Свиридом. Он Веронике жизни не даст.

– И что ты собираешься делать?

– Вообще-то я хотел спросить у тебя, что ты собираешься делать. Ты ее муж, а не я… Или не готов рискнуть ради жены?

– А что я могу сделать? – занервничал Зубарев. – У меня же нога…

– Ты, говоришь, к Свириду приходил? В больницу?

– Да, в больницу.

– Тебе тоже надо в больницу. Сейчас мы туда поедем. Трупы спрячем и поедем… Надеюсь, ты меня не сдашь?

– Ты шесть лет на это надеялся, – усмехнулся Зубарев.

– Значит, не сдашь…

Глеб вздохнул. Не хотел он брать еще один грех на душу, но пока Свирид жив, ему придется и дальше убивать его людей. Неужели все-таки он должен завершить начатое шесть лет назад?..

Жаркий сегодня день, но с реки дует прохладный ветерок, он же приятно шелестит в кронах деревьев. Здорово было бы прогуляться по собственной сосновой роще, если бы нервы не зудели от дурного предчувствия… Несколько часов молчал телефон Шпака, а потом вдруг ответил незнакомым голосом. Свирид стал выяснять, с кем говорит, оказалось, что это был капитан милиции, прибывший к месту происшествия. Какой-то вагончик разворотило взрывом, серую «девятку» там обнаружили, трубу от гранатомета, а людей нет и трупов тоже. И что произошло там, непонятно. Разумеется, Свирид отказался прокомментировать ситуацию. Дескать, понятия не имею…

А ситуация плохая. Шпак ездил на «девятке» за Зубаревым и за Вероникой на ней потащился. Только взять ее не смог; вагончик взорвал, а где она сама – неясно. И Зубарев исчез, и Дробов, если рядом с вагончиком и в нем трупов не обнаружено. Шпак мог бы вывезти тела куда-нибудь в лес, чтобы там закопать, но тогда почему он не отзывается? Почему его телефон остался в брошенной «девятке»?.. Судя по всему, его самого закопал Дробов…

Следствие так и не установило, кто убил Киргиза и пацанов, которые с ним были, но ведь ясно же, что это Дробов их упокоил. И Артемчик пропал; опять же, чертов спецназовец его убрал. Теперь вот Шпак со своими напарником… Ну и за что Свириду такое наказание?

Все раздражало его, злило, бесило. Ольга под горячую руку попалась, наорал он на нее – она со слезами на глазах ушла к сыну в комнату. Что ж, надо сходить к ней, но вовсе не для того, чтобы просить прощения.

С Ольгой он столкнулся в холле на втором этаже, схватил за руку, затащил в спальню, с разгона швырнул на кровать.

– Давай колись! Что у тебя с Дробовым было? – свирепо спросил он.

– Ничего не было! – потирая отбитый локоть, с опаской посмотрела на Дмитрия жена.

– А какого хрена он в Черноземск приперся?

– Я же говорю, друг у него здесь.

– Что за друг?

– Боевой друг. Я же рассказывала, осколочное у него в живот.

– И ты его оперировала?

– Да.

– Потому что Дробов тебя об этом попросил?

– Да, попросил.

– И ты мне ничего не сказала?.. Почему ты мне ничего не сказала? – заорал на Ольгу Свирид.

– Зачем я тебе должна была это говорить?

– Да затем, что он твой бывший любовник! И вы мне рога с ним наставляли!

– Не было ничего подобного! – рискуя свернуть себе шею, размашисто мотнула головой женщина.

– Ты его телефон знаешь?

– Да, знаю. Он оставлял. Чтобы я ему звонила.

– Ты ему звонила!.. Да эта мразь меня чуть не задушила, если ты забыла! Он пацанов моих положил! Да я его на куски порвать должен был!

– Потому я тебе ничего и не сказала…

– Должна была сказать!..

Свирид пошел за трубкой, вернулся в спальню, Ольга продиктовала ему номер, он набрал его, но на кнопку вызова нажимать не решился. Ну, позвонит он Дробову, и что? На чай с пирогом его к себе пригласит? Так он и приехал…

– Сама ему позвонишь! – проговорил вдруг Свирид, глянув на жену. – Позвонишь ему и скажешь, что его друг умирает!

– Зачем?

– Надо!

Он еще и сам не знал, что из этого выйдет. Вроде бы неплохая идея, взять Дробова на живца, но как ее провернуть? Подкараулить этого чертова спецназовца во дворе госпиталя? А как его схватить, если он один десятерых стоит? Снять его из снайперской винтовки выстрелом? А если он сам всех снимет?..

– Но его друг не умирает. Это неправда.

– Правда!

– Есть врачебная этика…

– А есть уважение жены к мужу. А ты под этого козла, как последняя шлюха, легла!

– Я не ложилась под него!

– А чего тогда звонить не хочешь? Жалеешь?

– Я тебя жалею… Вдруг ты его убьешь? Вдруг тебя посадят?

Ольга не фальшивила, она действительно переживала за мужа. Свирид это видел, но все равно наорал на нее.

– Можно подумать, ты этого не хочешь?

– Я хочу?! – возмутилась она.

Но Свирид ее не щадил.

– Да, ты хочешь!.. Меня на кичу, а самой остаться тут полной хозяйкой! Все здесь твое будет! Бизнес мой, дом – все твое!

– Не нужен мне твой бизнес!

– А я тебе нужен?

– Нужен!

– Вот с этого и надо было начинать! А то бизнес!.. Где живет эта мразь?

В голову вдруг пришла мудрая мысль, а что, если Дробов спрятал Веронику у себя дома? Но где он, этот дом?

– Кто мразь?

– Дробов твой – мразь! Что, не согласна?

– Не надо на меня кричать!

– А не надо тупые вопросы задавать!.. Где живет эта мразь?

– Не знаю… Мы с ним почти не разговаривали. Он считает, что я его предала, он не может меня простить…

– Ты меня не грузи, не надо! – скривился Свирид. – Ты его друга оперировала? Оперировала! Ты с ним разговаривала? Разговаривала. Что тебе этот друг про Дробова рассказывал?

– Ничего, – опуская глаза, проговорила Ольга.

– Врешь! – Свирид схватил ее пальцами за подбородок, задрал голову кверху. – В глаза мне смотри!

– Он говорил, что Глеб в Москве служит, при каком-то их Главном штабе… А живет где-то в Подмосковье…

– Ну вот, видишь, и память проснулась… – презрительно глянул на жену Свирид.

Не хочет она сдавать ему Дробова. Что-то не то с ней, что-то не то… Может, между ними снова любовь проклюнулась? Тогда ее саму жареный петух клюнет. В темечко. Наглухо.

– Сейчас поедешь к этому другу, делай что хочешь, но я должен знать адрес Дробова!