Понятно, что владельцы речных кораблей спешили подзаработать, нанимаясь возить припасы с лондонских складов. Ну, и будущих крестоносцев, конечно.

В молодом Ричарде не узнавали такого же, потому что у него не было красного суконного креста, вроде тех, что раздавали церковники и который надлежало нашить на одежду, но корнуоллец был уверен, что во Франции раздобудет все, что необходимо. Да и не так важна символика, коннетаблю короля он мог сказать, что государь приказал ему явиться, и вот он здесь, готовый исполнить приказ, — это долг любого подданного. Поднявшись на борт корабля, он, успокоенный своими соображениями, устроил спутницу поудобней — та немедленно занялась шитьем — и, опершись спиной о скамью, закрыл глаза.

— Привет, — сказал ему Трагерн.

Он был встрепан и тяжело дышал, влажные пряди прилипали ко лбу и завивались в колечки.

От неожиданности Дик открыл глаза и еще раз убедился, что молодого друида рядом нет. Тот еще весной объяснил другу, что ему предстоит закончить некое важное дело, которое займет какое-то время, и что он догонит их позже. В Керлине в течение года он провел совсем немного времени, то исчезал, то появлялся, все рвался на Авалон поработать с рукописями, но его не пустили — по той же причине, что и корнуоллца. Впрочем, нагнать его Трагерн клятвенно пообещал. Непременно.

Молодой воин снова закрыл глаза. Видение пришло не сразу.

— Не открывай глаз, — нервно потребовал друид. — И не пытайся сосредоточиться. Где ты сейчас?

— Я? На лодке.

— Что, уже плывешь через пролив?

— Нет еще.

— Отлично. Подожди меня на берегу.

— И долго?… Да подожду, конечно…

— До завтрашнего утра. Я успею.

Трагерн появился на берегу лишь через день, но Дик почти не разозлился на него. Корабль, на котором удобно было переправляться во Францию, еще ждал, это было не военное, а торговое судно, и оно должно было причалить не в Кале, а подняться до Лилля по реке. С моряками он уже договорился, и они обещали помочь обустроить лошадей на борту и обеспечить их фуражом — не бесплатно, конечно. Запросы оказались терпимые — молодой друид, которого мрачный корнуоллец в отместку за опоздание заставил заплатить за все, раскошелился не моргнув глазом. На вопрос о причине задержки он лишь виновато поморгал.

Трагерн был одет по-походному и соответственно снаряжен — при мече, кинжале и приличной кольчуге. Его справу молодой Ричард осмотрел очень придирчиво, но сделано все оказалось на славу и, похоже, рукой истинного мастера.

— Ты хоть владеть-то всем этим умеешь?

— Более-менее, — уклончиво ответил друид. Корнуоллец вынул его клинок из ножен, повертел, несколько раз взмахнул и сделал пару выпадов.

Со вздохом вернул оружие на место.

— Хороший меч. Маддок ковал?

— Его учитель, — гордо ответил Трагерн. — Когда еще был жив. Меч достался мне от отца.

— Твой отец — друид? — изумился Дик. — А я думал…

— Что?

— Разве у друидов бывают дети?

— Почему это нет? — обиделся друид. — Что мы, не мужчины, что ли?

— Я думал, вам не до того.

— Ерунда. Мы не деревья, чтоб размножаться почкованием.

— С кем поведешься… — В ответ Трагерн задумчиво хмыкнул. — Ладно… Не хочешь опробовать оружие?

— С тобой? Совершенно не хочу.

— Ну как знаешь.

Остаток дня Ричард рылся в вещах молодого друида под его угрюмым присмотром и объяснял, что в далекий путь так не собираются. Что везти с собой столько разной одежды — только нагружать лошадь, и что друид — не женщина, чтоб заставлять скаковое животное тащить на себе три куртки и два плаща. Трагерн запротестовал, повторяя, что ночью в дальних краях может быть холодно. Корнуоллец постучал себя по голове.

— Снег не выпадает, так ведь? Значит, тепло.

— Интересно, где я возьму одежду, когда та, что на мне, сносится? Мы же надолго едем!

— На всю жизнь не запасешься. С войском будут торговцы, кроме того, мы же не в пустыню едем. Словом, все это тебе ни к чему. — И решительно выкинул лишние тряпки, а вслед за ними и одеяло.

А вот с рукописями он не мог поступить столь же бесцеремонно и какое-то время в молчании колебался, взвешивая их на ладони.

— Это-то зачем? — миролюбиво спросил он, в течение всей жизни усвоивший почтительное отношение ко всему написанному.

— Понадобится. Как думаешь, я без указаний этих книг смогу разобраться с печатью? И еще одно дело, которое хотел оговорить с тобой…

— Потом. Слушай, ты не пытался это все навьючить на себя?

— Зачем? Лошадь же есть.

— А если ее убьют?

— Э-э… В обоз положу.

— До обоза еще надо дойти. А когда дойдем, может оказаться, что там нет свободного места. Потому правило и почти закон — с собой берешь столько вещей, сколько можешь тащить на спине.

Лицо Трагерна отразило тяжелейшую внутреннюю борьбу.

— Я не могу их оставить, — под конец отрезал он.

— Твое дело. Тебе носить… Что еды почти не взял?

— Но ты же меня накормишь! — с раздражением отмахнулся друид.

Дик открыл рот:

— Откуда такая уверенность?

— Оттуда, что рыцарь должен кормить своего оруженосца.

— А-а… Тогда не забудь, что оруженосец должен чистить сапоги рыцаря, стирать его портянки и ухаживать за лошадью. В том числе мыть.

Трагерн задумался, но для начала спорить не стал.

— Там посмотрим.

На перепалку двух друзей Серпиана, удобно устроившаяся на травке под деревом, поглядывала с удовольствием — шитье было занятием однообразным, а спор какое-никакое, но развлечение. На пристанях, расположенных в стороне от Дувра, представляющего собой небольшое поселение, чьи жители существовали за счет всех этих кораблей, шла работа — торопились погрузить товар до наступления темноты, чтоб следующим же утром, как только раз-виднеется, сразу же выйти в море. Кобылка Серпианы косилась на суету неодобрительно и настороженно — путешествие вниз по Темзе и по заливу ей не понравилось. Обученный мерин Ричарда вел себя значительно спокойней, и, поскольку он был силен и, конечно, авторитетен в глазах кобылицы, можно было надеяться на благополучное путешествие. Именно он следил за порядком на лодке — когда кобылка начинала беспокоиться, он хватал ее зубами, придерживал — и лошадь успокаивалась.

Погрузились действительно благополучно, но привязать животных пришлось накрепко, чтоб не смогли брыкаться и метаться, как бы ни хотели.

— Благо погода спокойная, — сказал корнуолльцу один из моряков. — Ты как, сразу в Марсель отправляешься?