Конечно, мое двухдневное затворничество в комнате могло оказаться тревожным знаком, но, по крайней мере, Хоук не видел, как осторожно мне приходится двигаться, пока заживает спина.

Я не хотела, чтобы он видел меня слабой, хотя именно этого он и мог ожидать от Девы.

А может, это связано с той причудливой смесью облегчения и разочарования, которые я испытывала каждый раз, когда он не показывал, что узнал меня.

Я перевела взгляд обратно на факелы за Валом. Огни сегодня горели ровно, как и в последние несколько ночей. Если же пламя плясало, как безумные духи под порывами сумеречного ветра, это означало, что туман близко. И за густым белым туманом следовала ужасная смерть, сметающая все на своем пути.

Моя рука рассеянно скользнула по тонким складкам платья к кинжалу на бедре. Пальцы сжались на холодной костяной рукоятке. Я буду готова, если или когда Вал падет.

И буду готова, если Темный опять придет за мной.

Моя рука опустилась дальше, на несколько дюймов выше колена, и задела участок неровной кожи на внутренней стороне бедра. Хоук подобрался невероятно близко к этому шраму. Что бы он сделал, если бы прикоснулся к нему? Отдернул бы руку? Или притворился бы, что ничего не ощутил?

Я убрала руку. Сжала пальцы в кулак, словно обрезая эти мысли. Не буду об этом думать. Незачем идти по этой дороге. Ни к чему хорошему она не приведет. Не имеет никакого значения, узнал он меня или нет, если я всего лишь одна из многих девушек, которых он целовал в полутемных комнатах. Это не имело бы значения и если бы он вернулся в «Красную жемчужину», как обещал…

Я потрясла головой, силясь разогнать мысли, но это не сработало. Единственное, что я обнаружила за эти два дня почти полной изоляции: я могу снова и снова твердить, что это не имеет значения, хотя на самом деле имеет.

Хоук был первым, с кем я поцеловалась, даже если он этого не знал.

Я молча подошла к западным окнам. Комнату заливал серебристый лунный свет. Прижав пальцы к холодному стеклу, я сосчитала факелы. Двенадцать на Валу. Двадцать четыре внизу. Все горят.

Хорошо.

Это хорошо.

Я прижалась лбом к тонкому стеклу, которое почти не мешало холоду проникать в замок. На западе, где между морем Страуд и Ивовыми равнинами угнездилась Карсодония, нет нужды в застекленных окнах. Там царят вечные лето и весна, а здесь все время правят зима и осень. Тепло – одна из причин, почему я хочу вернуться в столицу. Солнечный свет. Запахи соли и моря, блестящие заливы и бухты.

Тони, которая никогда не видела пляжей, сразу в них влюбится. Я устало улыбнулась. Когда Тони вызвала одна из хозяек, она бросила на меня такой взгляд, будто предпочла бы надраивать ванные комнаты, нежели проводить вечера, стараясь угодить тем, кому угодить невозможно.

Я нередко чувствовала то же самое, когда общалась со жрицей. Уж лучше весь вечер выдергивать себе волоски с самых чувствительных мест, чем долгими часами терпеть этого дракона в юбке.

Наверное, мне нужно лучше скрывать свои чувства, когда я прихожу к Аналии и другим жрицам.

Я по-прежнему не могла поверить, что она пошла к герцогу жаловаться на то, что я не потратила полдня, выслушивая жалобы жриц на всех обитателей замка.

Обхватив себя руками, я в сотый раз пожалела о том, что моего брата нет в Масадонии. Йену тоже снились кошмары, и если бы он по-прежнему жил здесь, то отвлек бы меня глупыми сказками своего сочинения.

Интересно, снятся ли ему кошмары и после Вознесения? Если нет, то разве это не еще одна причина с надеждой смотреть в будущее?

Я скользнула взглядом по Валу и заметила гвардейца, патрулирующего наверху стены.

Я предпочла бы быть там, а не здесь.

Вознесшиеся, да и большинство смертных, были бы в шоке, услышав такое. Даже мысль о том, что я, Дева, Избранная, которая отправится к богам, захочет поменяться местом с обычным человеком, гвардейцем, была бы оскорблением не только Вознесшихся, но и самих богов. Во всем королевстве люди пошли бы на что угодно, чтобы предстать перед богами. А я…

А я получила привилегию независимо от того, что мне довелось испытать. Но там, на Валу, я хотя бы могла делать что-то полезное. Я бы защищала город и всех тех, кто обеспечил мне жизнь в довольстве. А вместо этого сижу здесь, постигая новые глубины жалости к себе, тогда как на самом деле мое Вознесение принесет больше блага, чем защита одного города.

От него зависит все будущее королевства.

Разве этого мало?

Не знаю. Я хотела всего лишь закрыть глаза и уснуть, но была уверена, что не получится. В ближайшие часы мне не заснуть.

В ночи, подобные этой, когда сон бежал от меня, я уступала желанию выбраться из замка и отправиться исследовать молчаливый темный город, пока не найду место, где не спят. Место вроде «Красной жемчужины». К сожалению, после попытки похищения это было бы величайшей глупостью. Даже я не настолько безрассудна. И…

Пламя за Валом начало плясать, и я резко подалась вперед. Прижав обе ладони к стеклу, я не мигая уставилась на огни.

– Ничего страшного, – сказала я пустой комнате. – Это просто ветерок…

Еще одна вспышка, а за ней еще и еще – пламя всех факелов за стеной неистово задергалось, разбрасывая искры, словно поднялся ветер. Я затаила дыхание, но дальше ничего не происходило.

Вдруг один из факелов в середине погас, и мое сердце заколотилось о ребра. Примеру первого факела стремительно последовали другие, и пространство за Валом внезапно погрузилось во тьму.

Я отступила от окна.

Вдруг в воздух взмыли десятки стрел и, пролетев по высокой дуге над Валом, ударили в заполненные хворостом траншеи. Взметнулась стена пламени, распространяясь по всей длине Вала. Огонь не защищает от тумана и того, что приходит с ним.

Огонь делает видимым то, что таится в тумане.

Вернувшись к окну, я дернула задвижку и распахнула его. В комнату ворвался холодный воздух и какая-то сверхъестественная тишина. Я схватилась за каменный край и высунулась наружу, всматриваясь.

Из пламени клубился дым, поднимаясь в воздух и стелясь по земле.

Дым не может так двигаться.

Дым не ползает так под хворостом – густой, тяжелый белый дым на фоне ночной темноты. Дым не окутывает пламя, пытаясь его задушить, пока оно не погаснет, оставив только густой неестественный туман.

Который не просто туман.

Он заполнен извивающимися очертаниями тех, кто когда-то был смертным.

Со всех четырех углов Вала затрубили в рога, разбивая напряженную тишину. За считанные секунды те немногие огни, что горели в окнах, погасли. Раздался второй предупреждающий сигнал, и весь замок словно содрогнулся.

Очнувшись от бездействия, я закрыла окно и резко развернулась. У меня всего три минуты или даже меньше, прежде чем запрут все выходы. Я бросилась бежать…