И это знали все присутствующие в столовой. Даже Эдуард с того момента, как внезапно въехал на территорию особняка по счастливой случайности именно тогда, когда мне оставалось до Егора не больше пяти метров, вёл себя предусмотрительно. Он будто точно знал, что отсрочил неумолимо надвигающуюся опасность, и хотел продлить это затишье как можно дольше.

Вот только не совсем удачно, потому что надолго его молчания не хватает. Очевидно, его терпение иссякает быстрее всех.

— Приятный вечер, — говорит он, обводя нас всех взглядом.

Его невеста ему улыбается. Не так вымученно, как прежде, однако всё равно не до конца искренне.

— Возможно, стоило начать знакомство несколько иначе? — подаёт девушка мягкий голосок.

И когда я говорю девушка, именно это и имею в виду. Серьёзно, сколько ей? Двадцать один? Двадцать два? Возможно мне стоит приглядеться к одногруппницам Егора и она внезапно окажется в их числе? Потому что это тоже странность, что он вообще её не изучает своим сканирующим взглядом, а просто делает вид, что её присутствие абсолютно нормально.

— Я очень рада, наконец, с вами познакомиться, — добавляет она, но даже я — всегда умеющая проглотить все обиды, — не могу ответить ей ради приличия.

Да и я не уверена, что Егора взгляд вообще может отпустить мои глаза, который держит их так цепко, что даже если получается скосить их на пару мгновений в сторону, они всё равно рвутся обратно, чтобы снова стать его заложниками. Потому то крайне удивлена, когда он неожиданно поддерживает разговор. Ещё и с таким энтузиазмом.

— А мы — нет, — заявляет нагло и безапелляционно, при том его взгляд по-прежнему пленит только мой. — Поэтому, давайте, избежим лишних разговоров о том, как вы познакомились — уверен, на одной из тех вечеринок, что устраивают такие же толстосумы, как отец. Ведь именно там ловят скучающих богатеньких Буратино.

— Егор, — прилетает от Эдуарда предупреждение одновременно с острым взглядом девушки в сторону Кая.

Однако он их игнорирует, продолжая в том же духе.

— Я бы вот лучше послушал о том, чего в нашей семье ещё не случалось, в отличие от смены её домохозяек, — говорит он, а я уже знаю, почему его взгляд становится острее лезвия кинжала. — Может расскажешь нам, Эвелина, где ты умудрилась познакомиться со своим новым парнем? А то, как мне казалось, ваши пути были с самого начала перегорожены.

Кретин.

У меня аж зубы скрипят, как мгновенно начинаю злиться от небрежности, с которой Егор так просто говорит о том, что сделал с Димой.

— Так может пораскинешь мозгами и сможешь понять, где именно могут сойтись пути двух людей, которых ты покалечил в одно и то же время?

Теперь я слышу, как скрипят зубы Кайманова. Младшего, потому что старший пока что не может перевести наши завуалированные обвинения, хотя и определённо пытается уловить суть разговора.

— В следующий раз буду умнее и отправлять сразу в реанимацию, — а вот этого уже не понять…

Эдуард резко втягивает воздух.

— Егор, — пытается привлечь внимание сына, но всё безрезультатно.

Я же в неверии качаю головой. Оказывается, не только нервная система Кая была пропитана бензином с самого начала. Ко мне фитиль поднесли.

— Не будет никакого следующего раза! — хлёстко выдаю я, едва удерживаясь, чтобы ещё чем-нибудь по столу не ударить от переизбытка эмоций.

Мне бы хоть немного с Кайманова пример взять, который даже следующее выдаёт так, будто его это абсолютно не трогает:

— Ты с ним спишь?

Ахает даже Эдуард, явно не готовый к таким разговорам между нами, кто обычно и двух слов друг другу за ужином не говорит.

— А что? — он бросает острый взгляд в сторону отца. — Ты же сам постоянно кричишь, что Лина тебе как родная дочь, неужели тебе без разницы, с кем она отшивается?

Я покрываюсь вся пятнами, особенно когда взгляд отчима бросается на меня, будто он находит слова Егора очень даже разумными.

Очумительно просто!

— Это уже переходит все рамки, — старательно сдерживая голос, качаю головой, а у самой руки на скатерти сжимаются. — И тебя это вообще не касается. Я же не спрашиваю тебя, где когда и сколько раз ты спал с Крис!

Ненавижу Кая за то, что из-за него говорю подобное. Тем более, при отчиме, когда сам он лишь смеётся, мотнув головой, будто проще простого и не может быть.

— Ну если у нас только баш на баш, то ответ мой «нисколько». Теперь твоя очередь, птичка.

Что он делает? Я всё ещё в неверии качаю головой. И сама даже не знаю, что именно отрицаю. Просто знаю, что не могу так. Да ещё и этот его взгляд, которым он не смотрит, а поджигает. Не могу.

— Иди к черту, Егор, — тихо цежу, хотя хочу совершенно другого.

Как минимум накричать на него, потому что это всё выходит за рамки приемлемого.

— Это не ответ, Лина.

— А другого ты и не получишь!

— Лина!.. — рявкает он, срываясь и подаваясь вперёд, будто вот-вот бросится.

Но тут же рявкает отчим, который уже бьёт по столу.

— Так, всё! — он тут же встаёт со своего места, возвышаясь над столом. — Хватит этого дурдома. Предлагаю всем успокоиться.

И я скажу, это весьма разумное предложение, за которое невероятно как благодарна Эдуарду, но Егор со мной не согласен.

— А я предлагаю тебе пойти к чёрту со своим предложением.

Кайманов старший в шоке. За мгновение багровеет так и заводится, что я мысленно вся сжимаюсь, уже ожидая тот град огня, что он обрушит сейчас на сына, но тут даёт о себе знать ещё один человек, о котором мы все благополучно забыли.

— Эдь, — зовёт елейно отчима Олеся, а я даже на миг отвлекаюсь от всего происходящего, морщась этому прозвищу, но когда вижу, как моментально это действует на Эдуарда, что он переводит на неё свой взгляд — при том без единого намёка на тот пожар, что в нём пылал — отдаю девушки должное. Она как ничего не говорит, но смотрит так настойчиво красноречиво, что всё понятно без слов. — Пойдём покажешь мне дом. — И тут же белоснежно улыбается. — Особенно хотелось бы прогуляться у пруда. Мне показалось или там в центре есть небольшой островок?

А от этого уже почему-то колит моё сердце. Это мой пруд. Мой островок. А она…

— Олесь, — пытается начать говорить отчим, явно ещё не готовый оставить нас, но девушка очень упряма.

Она встаёт со всего места и снова улыбается. Уже всем нам. Кроме, конечно, Егора, взгляд