Бастьян. Проклятый прекрасный юноша, который не покидал ее сновидения с того самого вечера, когда она увидела его в ресторане «Жак» меньше недели назад.

Пришлось приложить немало усилий и напрячь волю, чтобы успокоиться после той ссоры. Селина даже поговорила со своим врачом по этому поводу. Он убеждал ее, что подобные моменты не такая уж редкость для тех, у кого было сотрясение мозга. Да и по правде сказать, он недавно читал о французском философе, который описал интереснейшую теорию насчет таких случаев. Он назвал их «la sensation de déjа-vu»[100]. Ощущение, когда будто бы испытываешь нечто во второй раз. Подобный феномен мог бы объяснить, почему Селина чувствовала себя именно так в присутствии этого мальчишки по имени Бастьян – будто бы она знала его в другой жизни, хотя даже сама мысль об этом казалась абсурдной.

Наверное, все можно было списать на ее сотрясение, как ее убеждали окружающие.

Или же все они просто-напросто наглым образом врали Селине.

Эта мысль пугала. Стал бы Майкл ей врать? Стала бы ей врать мадемуазель Вальмонт (которая вернулась из Чарльстона на прошлой неделе) и покрывать подобную ложь? Стала бы врать Пиппа, ее самая близкая подруга?

Официант пронесся к их концу стола, неся поднос с пышными булочками. Он предложил одну Селине, и, когда она потянулась за маслом, кончик ее пальца скользнул по острию большого серебряного ножа справа от нее. Странное ощущение пронзило ее насквозь, которое она словно вспомнила и узнала. Она наклонила голову и подняла ножик, сжала изысканную рукоятку в ладони, разглядывая, как лезвие поблескивает в свете свечей, стоящих на столе.

Когда Селина увидела свое ошарашенное отражение в лезвии, ее руки затряслись. Майкл тем временем обменивался любезностями с пожилым джентльменом, сидящим рядом с ним, и пока что не заметил ее беспокойства.

Селина сжала рукоятку ножа покрепче, силясь унять неожиданную дрожь. Ей внезапно жутко захотелось спрятать этот ножик в карман. Не то чтобы специально украсть, а просто носить с собой на случай, если придется защищаться.

Но от кого ей может понадобиться защищаться? Что с ней не так?

Селина огляделась по сторонам, пытаясь избавиться от резкой волны невесть откуда взявшейся паники. Джентльмен рядом с Майклом похлопал детектива рукой по спине, восхищаясь его недавними достижениями. Майкл скорчил гримасу, однако принял похвалу, пробормотав что-то вежливое в ответ.

Взгляд Селины метался из стороны в сторону, когда она положила ножик себе на колени. Кажется, никто не заметил ее странного поведения. Прошло не больше десяти секунд с того момента, как она взяла нож в руки.

Улыбнувшись, будто бы ничего не случилось, Селина убрала нож в карман своей юбки одним ловким движением.

Тут же ее дрожь испарилась. Все ее тело расслабилось, и плечи опустились. Она потянула руку к булочке и вдруг встретилась взглядом с Одеттой Вальмонт, великодушной покровительницей своего магазинчика одежды. Несмотря на то что элегантная дама сидела достаточно далеко от нее, по выражению ее лица было понятно, что она видела, что только что сделала Селина.

Паника снова проснулась в груди Селины. Конечно же, Пиппа пригласила мадемуазель Вальмонт на празднество в честь помолвки. Три дня назад их спонсорша пришла в магазин, чтобы заказать наряд по новой парижской моде. Скорее всего, тогда-то Пиппа и пригласила ее.

А теперь мадемуазель Вальмонт сидела, внимательно следя за Селиной, ее черные глаза поблескивали со знанием, а тонкие губы сложились в серьезную линию.

Селина поднялась на ноги в тот же миг.

Майкла ее поведение застало врасплох, и он озабоченно вскинул брови.

– Селина?

Она заставила себя улыбнуться.

– Я пойду прогуляюсь по саду.

– Полагаю, вот-вот подадут ужин.

– Я скоро вернусь.

– Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

Селина покачала головой:

– Мне нужна минутка наедине с самой собой. – Она отложила свою льняную салфетку и вышла из-за стола, вдыхая наполненный ароматом роз воздух. Невесть откуда взявшаяся энергия наполнила все ее тело, когда она подошла поближе к шпалерам, заплетенным виноградными лозами, пытаясь успокоиться.

– Все хорошо, mon amie?[101] – раздался мягкий голос за ее спиной.

Селина резко развернулась. Одетта Вальмонт стояла теперь перед ней, ее темные волосы сияли, а шелковый ворот наряда казался усеянным драгоценными камнями. Знакомая камея в окружении кроваво-красных рубинов красовалась на шее.

– Я в порядке. – Селина сглотнула и широко улыбнулась.

Один уголок рта Одетты дернулся вверх. Она сделала шаг, подходя ближе.

– Не утруждай себя попытками меня обмануть. Я видела, как ты стащила немного серебра из коллекции семейства Девере.

Испуг окатил Селину, точно ледяная волна, ударившая в спину.

– Я… я его не крала. Лишь взяла на время.

– Pour quelle raison? – Одетта наклонила голову. – Et pourquoi?[102]

– Я не знаю, – призналась Селина, опустив плечи с видом проигравшей. – Просто чувствую себя… безопаснее с ним.

Глаза Одетты сузились.

– Кто-то тебе угрожает, mon amie?

– Нет. Вовсе нет. – Селина растерянно отпрянула назад. – Вы, должно быть, думаете теперь, что я сумасшедшая.

Лицо Одетты приняло задумчивое выражение.

– Я совсем не считаю тебя сумасшедшей. Я… – Она замерла на полуслове, и сердитые морщинки собрались у нее на лбу.

– Селина? – позвал мужской голос у нее за спиной, из-за этого ей стало еще неуютнее.

Селина отреагировала не задумываясь. Она выхватила нож из кармана своей юбки и выставила его, точно обороняясь, сердце бешено стучало у нее в груди. Ужасное воспоминание внезапно вернулось к ней: однажды ее уже кто-то преследовал, мужчина уже нападал на нее, застав врасплох.

Однажды у нее уже был серебряный нож, которым она оборонялась.

Шок исказил лицо Майкла. Он вскинул руки вверх и сделал шаг назад.

– Прости, – тихо сказал он. – Я не хотел тебя напугать.

– Все в порядке, Селина, – произнес знакомый женский голос. – Ты здесь в безопасности. Я обещаю. Ничто и никто не причинит тебе вреда. – Маленькая ручка потянулась к ее руке, нежно обняв ее. Селина моргнула и увидела рядом с собой милое личико Пиппы. Пиппа переплела свои пальцы с ее и повела Селину к дому, в маленькую гостиную, стены которой были отделаны панелями из ясеня, а полки кругом уставлены книгами в кожаных переплетах.