Это рассказывать долго, а на самом деле всё происходит невероятно быстро. Перец ещё даже не понял, что умер, а я на его разгрузке уже успела активировать одну гранату, выдернув стопор детонатора. Ну точно, СШГ-10 (светошумовая граната десятого поколения). Вторую цапнула в запас и толкаю умирающего на остальных, отсчитывая про себя секунды до детонации: «Раз, два, три…»

Врагу мешает собственное построение: слишком близко друг к другу стояли, резко развернуться, вскинуть оружие и перестроиться не успевают. А тут на них ещё и тело падает, пытаясь удержать вываливающийся из брюшины сизый клубок кишок. Эх, хороша «бритва»! Вспорола броню, что синтбумагу.

Однако пора рвать дистанцию. Остальные четверо уже активируют фронтальную силовую защиту и спецприборы для работы в темноте. Начинаю отход, прячась за ближайшими препятствиями. Полумрак мне в помощь. Ох и достанется же самой по ушам, когда хлопушка сработает, но думать некогда. Это не тюхи с помойки. Шустро шевелю булками.

Парни явно не новички. В живых ещё четверо, и они готовы к бою – более или менее. Во всяком случае, примерно сориентировались, откуда исходит угроза. Но медленно, очень медленно соображают. Нельзя так. Прижались спинами к лестничной выгородке, активировали фронтальные щиты. Двое фланги мониторят, двое подступы стерегут. Да только я уже на отходе. Между мной и наёмниками много всего технического, а я не останавливаюсь, хочу по дуге зайти сбоку.

Пять, шесть, семь… БА-БА-А-АХ!!! Рвётся граната. В замкнутом пространстве техэтажа по ушам долбануло так, словно кувалдой в затылок прилетело. Хрен спрячешься. Звук отражается от стен, потолка и прочих препятствий, достаёт везде, в общем. В мозги словно раскалённый прут воткнули, хотя я и разевала пасть, дабы компенсировать звуковой удар. А как вы хотели? Контузия – дело такое. Для того и служит гранатка, чтобы людей не летально нейтрализовать. Просто в данном случае я чуть сама себя из строя не вывела.

Но мне снова деваться некуда. Необходимо ошеломить противника и дезориентировать их приборы ночного видения. Или, возможно, это тепловизоры были, неважно. Так или иначе, теперь они не работают. Ну, какое-то время точно ничего путного не покажут. Светочувствительная матрица засвечена вспышкой, когда ещё в норму вернётся.

Вот только у самой чего-то ноги заплетаться начинают. С чего бы? Контузия, конечно, свою роль играет, однако не настолько, чтобы прям силы терять. Звуковая волна хоть и саданула по мозгам знатно, но всё равно ослаблена была кучей разнообразного оборудования, натыканного с кажущейся хаотичностью по всему этажу. И тут замечаю, что весь правый рукав в крови – хоть выжимай. И кровь продолжает обильно сочиться из глубокого пореза на предплечье.

Бли-и-ин!! Вот же суки!!! Таки успел кто-то пальнуть из дробовика, и меня рикошетом зацепило, распороло плоть предплечья почти до кости. Рука повисла плетью, а я даже не почувствовала на адреналине. Это плохо. Очень плохо! И перевязать нечем. Даже просто перетянуть рану нет возможности, всё в рюкзачке осталось. А до него пока не добраться. Сниму ремень – штаны спадут. И что делать? В общем, так и не придумала.

Но и про четырёх живых гавриков не забыла. Правда, заходить во фланг сил уже может не хватить, потому возвращаюсь в ту же сторону, откуда прибежала. Так ближе. А то мало ли, свинтят куда, объясняйся потом с шефом, чем занималась и почему упустила. От страха не выполнить задание меня даже в дрожь кинуло. Или это кровопотеря так сказывается? Не знаю, короче.

Однако те самые гаврики никуда не делись. Им ведь тоже прилично прилетело. Пусть тактические шлемы погасили основную часть звукового удара, но рвануло-то прямо у них под ногами. Один сидит и трёт уши, ему не до войны уже: из ушей кровь течёт. А трое вроде ничего. Шлемы в руках держат, головёнками трясут, но держатся. А мы вам ещё гранатку…

Меня не видно. Прячусь за переплетением всевозможных трубопроводов и огромной тумбой установки увлажнения воздуха. Щёлк – еле слышно срабатывает предохранительный рычаг трофейной гранаты. В какофонии шумового фона хрен различишь, да и противник оглушён серьёзно. Была б в нормальной кондиции, на пятаки настругать труда бы не составило. Но нет, силы тают с каждой минутой. Наших бы успеть дождаться.

Пацаны растеряны, дезориентированы, ослеплены и оглушены. Ну да, вояки, ну да, опытные, но здесь и сейчас их почти что сделали. Да чего там, даже не почти! Шестеро своих уже готовы. Один, тот, что собственные кишки в кучу собирал, на удивление ещё жив, даже пробует стонать и шевелиться. Но всё равно не жилец, «бритва» таких шансов не оставляет. Там вся требуха порублена, никакая мобильная аптечка, даже если она есть, не поможет, разве что агонию растянет.

Короче, пацаны в шоке и понимают, что задание провалили. Помочь тем, кто снизу, не успевают, а тут и вовсе хрень непонятная творится. Они ж так и не знают, чем я располагаю. Может, сейчас ка-а-ак пальну из чего-то убойного, от чего никакие щиты не помогут. Сдаваться или сопротивляться? Фиг его знает, что вообще в такой ситуации делать? Так хотелось посоветовать им соображать быстрее. Но не стала.

– Раз, два, три… – считаю шёпотом.

Бросок. Метаю хлопушку ребятам под ноги. Левой рукой, но им от этого не легче. Что умею, то умею.

– Четыре, пять, шесть…

Сажусь за тумбой и снова разеваю пасть.

– Семь…

БА-БА-А-АХ! – рвётся брошенная граната.

Теперь парням совсем кисло. Шлемы-то после первой ещё посрывали некоторые. Один, видимо, самый умный, успел его вернуть. Вот только помогло мало. И тем не менее хоть и не видят ни хрена, но в руках-то дробовики. Там точного прицела, как уже говорила ранее, не надо. Вон, пальнули наугад, а зацепили уже практически за углом. Сначала совсем не больно, а вот теперь уже начинает дёргать руку! Но жить пока можно. Вам бы всех Гролу под удар, вот тогда б прочувствовали, что такое больно.

Выглядываю из-за тумбы. Перцам хреново. Очень. Однако стоят – ну, те, кто ещё может. Водят стволами туда-сюда. Они так и не поняли, что против них выступает всего лишь шестнадцатилетняя девчонка. Ну ла-а-адно, шестнадцать с половиной мне на тот момент было. Так и что?

А кровило всё сильнее. Я даже подумала тогда, как бы не изойти тут досуха. Ситуация патовая. Соваться к ним снова – самоубийство с моей стороны: еле ноги волочу от кровопотери. Они же, в свою очередь, уйти не могут, потому что я их отслеживаю. Хотя, в принципе, могли бы и попробовать: двое держат