Неожиданно пошёл снег. Пошёл как-то странно, падая отдельными охапками крупных снежинок, похожих на перья. Словно там, в горних небесных высях, за тяжёлыми облаками, кто-то расчётливыми дуплетами отстреливал ангелов…

Дома её окружили беспримерной заботой: мать специально взяла отпуск, а отец, по натуре всегда скуповатый на проявления чувств, впервые приняв внучку на руки, пришёл в такой восторг, что стал просто неузнаваем. Уже на следующий день водитель и охранник Николая Ивановича втащили в квартиру такие вороха подарков, что они заполнили чуть ли не половину Натальиной комнаты.

Сам же дед Зименков теперь мог возиться с Танюшкой целыми часами, и главное – сразу завоевал ответные доверие и любовь. Как только он появлялся вечерами на пороге, внучка расплывалась в радостной улыбке и тянулась к нему на руки.

В доме, благодаря Танюшке, образовалась очень добрая и светлая аура, забытая, а может, даже и небывалая до сих пор. И только Наталья старательно скрывала свою тревогу.

Как ни велика была обида, но выдерживать характер – не отвечать на звонки Василия Наташе с каждым разом становилось всё труднее. Когда же звонки прекратились, ей стало больно и страшно.

Через неделю прибежала обрадованная возвращением подруги Вероника. Она восторженно тискала Танюшку, находила её красавицей, и трещала возбуждённой сорокой, делясь с Натальей накопившимся ворохом новостей из жизни их общих знакомых.

Из её рассказов выяснилось, что вся их прежняя компания тусуется теперь в новом элитном ночном клубе, где всегда бывает интересно и весело, выступают самые известные звёзды, готовят итальянские повара и вообще всё – супер.

– Поехали сегодня вечером, – предложила она. – Тебе все наши будут рады!

Заметив на лице дочери сомнение, мать поддержала Веронику:

– Конечно, поезжай, отдохни! – сказала она. – С Танюшкой мы как-нибудь управимся!

Клуб «Верона» занимал старинный дворянский особняк в одном из кривых переулков центра столицы.

Уже при входе подруга не без гордости призналась, что с хозяином её связывают определённые отношения. Когда он обсуждал с ней этот проект, то так и хотел назвать свой клуб – «Вероника», но она запротестовала: жену её немолодого бой-френда звали Екатериной, и называть заведение именем любовницы было бы чересчур. Вероника не хотела бросать увядающей сопернице открытого вызова, нарываться на ответные козни.

Тогда и появилась вывеска «Верона», заодно определившая и стиль интерьера клуба – «под старую Италию», и его кухню.

Старый круг приятелей принял Наталью, как и ожидалось, весьма радушно. Правда, компания слегка изменилась: кто-то ушёл, появились и новые лица.

Рядом с Дмитрием Клюевым – прежним очень настойчивым поклонником Натальи, сидела голенастая девица в откровенно прозрачном платье. Оно позволяло рассмотреть все детали её роскошного тела и удачно отвлекало внимание от слегка туповатого выражения лица.

– Это Ирэн! – представил свою подругу Дмитрий, и по его голосу Наталья почувствовала, что у красавицы Ирэн отныне начинаются проблемы.

Наташа, конечно, не могла так выставить грудь – до сих пор кормила Танюшку. Да и платье, купленное в Мадриде больше двух лет назад, тоже было уже не в модных линиях. Но не всё решали прелести и наряды – Дмитрий к ней, похоже, не остыл.

Уже на первых минутах общения Ирэн занервничала и утащила Дмитрия к барной стойке.

Вероника, довольная начавшейся интригой, наклонилась к Наталье:

– Ишь, кошка! – хихикнула она. – Сразу почуяла, чьё мясо съела!

Подруга была в своей стихии.

– Взмахни ресницами – и ты его вернёшь, – стрекотала она. – Он так убивался, так переживал, когда ты уехала – девиц, наверное, с полсотни перебрал, а такой не нашёл!

Наталья рассеянно кивала, любовные подвиги бывшего ухажёра её не трогали, она и раньше всего лишь принимала его знаки внимания – не больше.

– Вот, кстати, ещё одна! – не замечая настроения подруги, Вероника указала ей на девицу, сидящую в углу зала. – Дима с ней таскался месяца три, а потом бросил, так она теперь сделала себе новые губы и груди за двадцать тысяч баксов. Бедная девочка!

Наташа не сразу поняла, почему ей вдруг стало невыносимо муторно в этом роскошном клубе, и что так зацепило её в словах Вероники.

Причина резкой смены настроения внезапно всплыла из памяти – она вспомнила, как умер в Опорске двухлетний мальчик, которому родители так и не успели собрать деньги на операцию. Для них это была неподъёмная сумма – двадцать тысяч долларов…

Однажды Наталья заметила, что у забежавшего домой на полчаса Василия какое-то странное лицо. Он взял Танюшку и играл с ней на диване, пока Наталья делала ему бутерброды и готовила чай.

Дочка смеялась и гулила, он ласково с ней разговаривал, но в голосе его звучали плохо скрываемые нотки горечи и вроде бы даже вины.

– Выкладывай, Рубахин, что случилось? – чтобы не томить понапрасну ни себя, ни мужа, спросила Наталья. – О чём молчишь?

– Понимаешь, Наташ, – нерешительно начал он. – У нашего сержанта одного, Сапожникова, тяжело сын заболел. Два года ему. Может умереть. Нужна срочная операция. Она стоит двадцать тысяч долларов. Собирали в отделе деньги, и я, короче, отдал пять тысяч рублей…

Он обнял её свободной рукой:

– Ведь мы перебьёмся как-нибудь, правда?

Чтобы не выпустить подступившие слёзы, она молча кивнула.

Пять тысяч рублей были тогда для них большими деньгами…

Подруга расценила внезапное настроение Натальи по-своему:

– Мать! Да ты никак ревнуешь? – глаза Вероники стали круглыми от изумления.

– Даже жить тошно! – Наташа взяла сумочку и решительно поднялась из-за столика.

Объяснять здесь что-либо ей показалось бессмысленным и кощунственным. Она видела перед собой кичливый, пронизанный взаимной завистью и ненавистью мирок. И было даже странно, как раньше она чувствовала себя в этом кругу нормально и даже комфортно.

Подруга осталась сидеть в состоянии, близком к ступору, а Наталью уже через несколько минут несло домой такси…

На следующий день вечером в квартиру Зименковых снизу от подъезда позвонили. На мониторе домофона нарисовался Дмитрий с огромным букетом роз.

Софья Захаровна, его хорошо знала, он бывал несколько раз у них дома на правах ухажёра – до тех пор, пока Наталья не уехала в Опорск.

Отца сейчас не было, но Николай Иванович одобрительно относился к визитам Дмитрия, поскольку тот был сыном крупного дипломата, работавшего последнее время в ООН. Молодой человек получил образование в Оксфорде, стажировался в первоклассном американском банке и теперь занимал весьма серьёзную должность в известной российской финансовой компании.