Раймонд с приятелем не мешали убирать зал. Весь день прошел относительно мирно, но за вечерней трапезой все вернулось на круги своя. После того как Вильям ущипнул Эльвину за ягодицу, когда она подавала еду, девушка старалась держаться от него подальше. Она прекратила разливать эль, когда Раймонд схватил ее за грудь, и отказалась возвращаться в зал после того, как негодяй усадил ее к себе на колени. Эльвине удалось улизнуть, плеснув ему эль в лицо, но, решив больше не рисковать, она убежала в комнату и заперла дверь.

Не дождавшись возвращения девушки, Раймонд решил найти ее комнату.

— Я еще не закончил с тобой, девчонка. Выходи сама, не то я выставлю дверь!

Эльвина поглядывала на дверь с беспокойством. Дуб был крепок, но под топором он не устоит. Она надеялась лишь на то, что после обильных возлияний Раймонд не сообразит взять топор. Она молчала, чтобы не распалять его еще больше. Раймонд с ревом налетал на дверь, но жажда взяла свое, и он вернулся в зал. Еще одну ночь Эльвина отвоевала.

Когда-то ей перестанет везти, но Эльвина уповала на свою храбрость. Раймонд и Вильям большую часть дня спали, а вечерами гоняли по окрестным полям зайцев и крестьянских девчонок. Ближе к ночи на сердце у Эльвины становилось все тревожнее.

Днем она мела, скребла и шила и еще запасалась травами и пряностями. Рядом с кухней Эльвина обнаружила несколько грядок с лекарственными травами и поручила Гандальфу привести их в порядок.

Вечерами она и шагу не могла ступить, чтобы не наткнуться на Раймонда или Вильяма. Для них это стало чем-то вроде игры. Вильям как-то застиг ее в кладовой и начал лапать, прижав к стене. К счастью, Эльвине попалось под руку что-то железное и тяжелое, так что враг был временно обезврежен. Раймонд подкараулил девушку в темном коридоре, но она закричала, и он оставил ее в покое.

Как-то ночью Эльвина услышала крики внизу. Раймонд искал Гандальфа. Она не понимала, чем тот так разгневал рыцаря, пока Раймонд не стал колотить в ее дверь.

— Мы знаем, что ты здесь, мерзкий выскочка! Только ни один смерд не отведает от этого лакомого куска раньше меня! Убирайся отсюда, пока не приложился к тебе топором!

За этой тирадой вдруг наступила зловещая тишина. Эльвина затаила дыхание. Раймонд нетвердой походкой пошел вниз. Девушка поняла, что он отправился за топором.

И вдруг странный звук раздался из глубин необычного вида шкафа. Эльвина открыла рот от удивления, когда оттуда появился улыбающийся Гандальф.

— Открой дверь. Может, она послужит еще одну ночь.

— Гандальф, я не…

Гандальф нетерпеливо махнул рукой, и Эльвина подчинилась.

— Забирайся внутрь. Он скоро найдет топор, хоть Герта и обещала его спрятать.

Гандальф взял Эльвину за руку и протолкнул внутрь, не слушая ее возражений.

— Потайной ход. Герта показала мне его. Часто им пользоваться нельзя, а то они заподозрят неладное, но один раз можно.

Эльвина переступила через кипу одежды и оказалась в пустоте. Снизу шел свет, и Эльвина увидела, что стоит на площадке уходящей вниз лестницы.

— Гандальф, где мы? Куда ведет этот ход?

Одетая в тонкую рубашку, Эльвина ежилась, но не только от холода.

— Удобная штука при осаде, верно? Герта говорит, что выход за стенами замка, но я не проверял. Согласись, это удобное место, чтобы спрятаться.

Эльвина, вся дрожа, прислушивалась к тому, что происходит наверху. А там вслед за глухим ударом, сопровождавшимся треском и страшными ругательствами/наступила тишина. Она представила себе физиономию Раймонда, когда дверь поддалась с первого удара.

Очевидно, удивлен был не только Раймонд. У дверей ее спальни собрались все трое. Эльвина слышала, как сэр Алек увещевал не трогать ее, как Вильям говорил гнусности, распаляясь. Но споры прекратились, когда стало ясно, что в комнате никого нет.

Судя по топоту ног, все бросились к окну. Затем Раймонд вновь выругался, а сэр Алек сказал:

— Сейчас они, верно, уже облетают луну на метле. Гандальф зажал Эльвине рот, увидев, что та трясется от смеха.

Раймонд, не переставая браниться, ползал по полу, заглядывал под кровать и в шкаф. Эльвина представляла себе, как бедняга Алек украдкой осеняет себя крестным знамением.

Обыск закончился, все трое пошли вниз, и беглецы вздохнули с облегчением. Гандальф попытался еще раз вразумить Эльвину:

— Мы могли бы воспользоваться этим туннелем и убежать. Никто ни о чем не догадается. Пойдем со мной, Эльвина, пока не случилось непоправимого.

Минуту она потешилась мечтой о мирной жизни. Гандальф — добрый парень, умеет и любит работать. Жизнь с ним была бы спокойной и гармоничной. Но Эльвина покачала головой.

— Гандальф, я люблю тебя как брата. Мое чувство основано на уважении и благодарности, но это не то, что должно быть между мужем и женой. Если мы убежим вместе, ничего хорошего из этого не выйдет, и со временем мы оба пожалеем об этом.

— Выходит, у тебя с сэром Филиппом именно та любовь, о которой ты говоришь? Уж не забыла ли ты, что у него есть жена?

— Я знаю, что сэр Филипп не любит меня, но он умеет управлять моим чувством к нему. Ты видишь меня не такой, какая я есть. Ты придумал меня, Гандальф. Мне не нужна спокойная жизнь, пока эта ведьма держит у себя моего сына, а эти свиньи распоряжаются моей судьбой. Я ищу борьбы, которой ты стараешься избежать. Может, я плохая, испорченная женщина, но поступаю без оглядки на тебя и других, и мы никогда не поймем друг друга.

— А сэр Филипп знает, что ты собой представляешь, и обращается с тобой так, как ты того заслуживаешь? Хорошенько отшлепав тебя и бросив на кровать, я тоже завоюю твою любовь?

Эльвина улыбнулась и ласково коснулась его щеки.

— Филипп только раз ударил меня и всегда об этом жалел, как мне кажется. Он ни разу не поднял на меня руку, хотя, как ты, наверное, догадываешься, у него было немало поводов. Если я обругаю тебя по несдержанности, ты уйдешь или замкнешься в себе, обиженный и злой. Филипп же пропускает мои слова мимо ушей, и ему не надо бросать меня на кровать, я сама иду к нему. По своей воле.

Гандальф слишком часто видел доказательства ее правоты. Спорить было не о чем. Он слишком многого захотел. Гандальф хотел Эльвину, как ребенок хочет достать луну. Казалось, вот она, но это только видимость доступности.

Он открыл потайную дверцу и вошел в спальню первым, желая убедиться, что там безопасно.

Эльвина вышла следом, глядя, как он запирает дверь. Гандальф собрался уходить, но девушка остановила его.

— Они теперь считают тебя колдуном. Что ты думаешь об этом?

— Думаю, нам с тобой не стоит радоваться таким слухам. Разве ведьмы и колдуны не черные?

— Как сэр Филипп и леди Равенна? — Эльвина сразу поняла намек. — Что касается леди, очень может быть. Раньше я считала, что Филипп сродни самому дьяволу, но теперь у меня есть весьма серьезные сомнения на этот счет. Он так же смертен, как любой из нас. Кстати, — Эльвина кивнула в сторону черного хода, — ты сейчас куда?