— Внизу есть каморка. Я перенес туда свою постель. Оттуда есть еще и дверь на кухню, так что мне не придется беспокоить тебя, когда я встаю.

— Они думают, что мы любовники, верно? — спросила Эльвина.

— К несчастью, да. Но я не знаю лучшего способа защитить тебя. Из каморки я слышу все, что происходит у тебя наверху, и прибегу, как только во мне появится нужда. Из кухни мне будет труднее успеть вовремя. Ты хочешь, чтобы я спал там?

— Нет, я буду чувствовать себя в большей безопасности, зная, что ты поблизости. Но только…

Эльвина вздохнула. Говорить о том, что Филипп ревнив, Гандальфу не стоило.

На следующий день сэр Алек ни словом не обмолвился ни с Гандальфом, ни с Эльвиной. То, что дверь спальни была отворена, указывало на более естественную причину исчезновения Эльвины и Гандальфа, чем могло бы показаться вначале.

Раймонд и Вильям, однако, до этого не додумались. Какое-то время они держались на расстоянии от Эльвины. Утешаясь обильными возлияниями и развлечениями в деревне, они порой целыми сутками не появлялись в замке.

Как раз в один из таких спокойных дней у стен замка появился кто-то еще. Повинуясь приказу сэра Алека, ворота замка держали на запоре. Никто не ответил на стук, никто даже не высунул носа, чтобы посмотреть, кто пришел. Поколотив немного в запертые ворота, путешественники удалялись восвояси, сочтя, что замок пуст.

На сей раз посетитель проявил большую настойчивость. Стук не прекращался до тех пор, пока собаки не залились лаем. Сэр Алек поднялся на сторожевую башню, чтобы посмотреть, кто так стремится попасть к ним. Гандальф отодвинул запор, а Эльвина, открыв дверь, увидела худенькую женщину, стоящую на солнцепеке.

— Элис! — Эльвина обняла гостью.

В ответ на вопросы Элис лишь устало улыбалась, и Эльвина отвела ее наверх, в одну из спален, и принесла воды для ванны. Чтобы узнать то, что ей было действительно важно, Эльвина должна была остаться с Элис наедине.

— Почему ты ушла из лагеря?

— После того как сэр Филипп отправил Тильду в Данстон, нужда в моем шатре отпала. Я не хотела, чтобы он платил мне просто так. Сэр Филипп продолжал давать мне деньги, — торопливо пояснила Элис, с наслаждением смывая многодневную грязь, — поэтому мне незачем было возвращаться к прежнему, но вечно это продолжаться не могло. И я решила подыскать себе другое занятие.

Элис и в самом деле была не старше Эльвины, и сейчас та заметила это. Судьбы их были в чем-то похожи. Если бы Эльвине меньше повезло, может, и ее ждала бы та же судьба.

— Тебя отправил сюда сэр Филипп?

— Нет. Он и так много сделал для меня, и потом, последнее время он…

Элис замялась, не зная, как передать словами то неистовство, с которым он погрузился в работу. Филипп трудился как одержимый, словно решил измотать себя до бесчувствия. Возможно, так и было — он хотел заглушить боль.

— Сэр Филипп был очень занят в последнее время, и я не стала беспокоить его сообщением, что собираюсь покинуть лагерь. Ты же знаешь, мы вольны уходить и приходить. Вот я и решила отправиться к тебе.

Элис смущенно отвернулась, потянувшись за полотенцем. Она пришла служить даме своего господина, а получилось так, что Эльвина служила ей. Элис окинула взглядом роскошную постель и дорогие гобелены, чувствуя, что здесь ей совсем не место. Еще ни разу в жизни она не осмелилась переступить порог замка, жилья знати.

Эльвина рассмеялась.

— Ты пришла к пленнице Сент-Обена, чтобы та дала тебе работу? Ты такая же безумная, как я. Работы здесь немерено, но вот насчет платы я сильно сомневаюсь. Эти земли начнут давать прибыль не раньше, чем черти в аду станут платить оброк! Элис растерялась.

— Я знала, что сэр Филипп зол на тебя, но он, кажется, всерьез переживал, когда ты упала в обморок.

Эльвина искала в шкафу подходящее платье. Поскольку Элис была выше ее и полнее в груди, наряды, оставшиеся от прежней хозяйки, должны были прийтись гостье в самый раз.

Эльвину и смутила, и тронула новость о том, что Филипп переживал из-за нее, но она предпочла не показывать своих чувств Элис.

— Филипп знает, что меня нельзя удерживать против воли. — Эльвина сделала вид, что никак не может найти подходящую рубашку. — Такой уж я уродилась. — Отыскав темно-красное платье из домотканой шерсти, она протянула его Элис. — Сэр Раймонд и один из его дружков здесь, в замке, и защитить меня могут только Гандальф да сэр Алек. Гандальф думает, что я рехнулась, раз остаюсь здесь, а сэр Алек считает меня убийцей, достойной наказания.

— Сэр Раймонд? — в ужасе переспросила Элис. — Я думала, он давно сбежал. Почему он здесь?

— Сэр Филипп назвал его дезертиром? — Эльвина пристально посмотрела на Элис.

— Сэр Филипп не говорит со мной, как с тобой. Я знаю об этом с чужих слов.

Элис взяла платье из рук Эльвины и с сомнением оглядела его.

— Мне кажется, я не должна брать его у тебя. Ты — леди сэра Филиппа, а я всего лишь…

Эльвина раздраженно махнула рукой.

— Леди — не самое подходящее слово для любовницы, а сейчас я не уверена в том, что за мной сохранен и этот статус. Если Филипп намеренно отправил сюда Раймонда, то к тебе он относится лучше, чем ко мне.

Больше Эльвина не в силах была притворяться. Она решилась спросить у этой полузнакомой девушки о том, что ее действительно волновало.

— Элис, скажи, он здоров? Я не сильно его ранила? Сэр Филипп когда-нибудь упоминал обо мне?

Элис смотрела на Эльвину с сочувствием и пониманием.

— Возможно, ты ранила его гордость и, да пребудет с тобой удача, его сердце, но для того, чтобы причинить вред его телу, у тебя не хватило бы сил. Он выздоравливает — и ругается, и работает как черт. Вот все, что я могу сказать тебе.

Темно-красный цвет был к лицу смуглой и темноволосой Элис. В платье до пят с широкими рукавами, закрывающими кисти, она чувствовала себя не слишком уверенно. Элис хотела было раздеться, но Эльвина остановила девушку.

— Поешь, а я пока постираю твой наряд. Потом решим, как нам быть дальше.

Но Герта уже все решила за них. Элис выглядела вполне крепкой и здоровой и, главное, работящей, так что домоправительница поручила ей начистить котлы. Гандальф и сэр Алек не слишком обрадовались приходу Элис: теперь на их попечении оказалась еще одна женщина.

Хотя Герта и не уставала повторять, что не годится леди выполнять черную работу, Эльвина трудилась наравне со всеми. И дело было не только в том, что работы хватало на всех троих: труд отвлекал ее от невеселых мыслей, помогал сохранять присутствие духа.

Возвращение Вильяма и Раймонда разрушило идиллию. Оба рыцаря радостно приветствовали появление Элис за столом, но и с Эльвиной начали вести себя по-прежнему. Сколько еще ей удастся держать их на расстоянии? Когда-нибудь они доведут ее до той степени отчаяния, при которой насилие неизбежно.