— Сядь! — рявкнул Егор так, что я невольно подчинилась. — Я проясню этот момент раз и, надеюсь, навсегда. Просто молча слушай и не перебивай. Ты стала в какой-то мере частью нашей семьи, поэтому имеешь право знать. Мой отец безумно любил маму. Он не просто любил — дышал, бредил, боготворил ее! Все, чего он добился в жизни, можно сказать, было достигнуто ради нее и для нее. Он пахал как проклятый, пропадая по двадцать часов в сутки, чтобы обеспечить ей все, чего бы она ни пожелала. Брался за любую работу, вкладывал деньги в сомнительные проекты, рисковал. Для него перестали существовать другие женщины, друзья, прочие развлечения. Я помню, было время, когда он ревновал меня с братом к ней, если она уделяла нам больше внимания. Это была болезнь. Одержимость. Что-то ненормальное. Возможно, мама устала жить в таких тисках или же между ними в какой-то момент пробежала черная кошка, но в один прекрасный момент все пошло наперекосяк. Хотя у меня до сих пор остались сомнения в том, что она любила отца хотя бы вполовину так же, как он ее. Либо же просто играла в семью и со временем ей разонравилось. Так или иначе, но отказываться было поздно. Я видел, что с ней что-то происходит, но, будучи ребенком, не совсем понимал. Странные вспышки раздражения, отсутствующий взгляд, неестественное поведение — все говорило о том, что с ней что-то не так. Мама резко похудела, несмотря на то, что и так не страдала полнотой. А когда отец заметил изменения, было уже поздно. Процесс оказался необратимым. Отец нашел самую лучшую клинику, врачей, перевернул вверх дном город в поиске тех тварей, кто посадил ее на наркоту. И вроде бы даже казалось, что у него все получилось. Мама пришла в себя, вернулась в семью, стала прежней идеальной женой. — Егор перевел дух, делая паузу и на минуту замолкая, погрузившись в свои мысли. Я видела, что ему тяжело вспоминать, ворошить прошлое.

— Егор, не надо… — попыталась его остановить, но он лишь неодобрительно покачал головой, предупреждая мое желание, и продолжил:

— Так продолжалось примерно полгода. Шесть месяцев затишья и веры в светлое будущее. А потом я застал ее в одной из комнат нашего дома с другим мужчиной. Она пригрозила, что нажалуется отцу, если расскажу об увиденном. Я молчал, надеясь, что подобное больше не повторится, но это не помогло. Мама стала все чаще приводить в дом незнакомца, уже не стесняясь ни прислуги, ни детей. Не знаю, сдал ли ее обслуживающий персонал, либо отец вернулся домой не вовремя, но он застал ее с любовником в самый разгар. Тогда-то она и высказала ему все в лицо. Что терпела его все эти годы ради денег. Наступала на горло, заставляла себя, играла роль любящей жены. Рассказала, как ненавидит все, что связано с отцом, в том числе и нас с Арсением… Я не знаю, как тогда отец сдержался и не убил их прям там. Оказалось, она снова вернулась к наркоте и в тот день была под кайфом. Отец разгромил полдома в ярости, отчего часть прислуги уволилась со страху. Именно с тех пор наша жизнь превратилась в ад. Мама опять оказалась в клинике. Только пробыла там недолго. Ее вытащил любовник, воспользовавшись связями. Она многое знала о теневой стороне бизнеса отца, была в курсе дел и после скандала без зазрения совести продала эту информацию заинтересованным людям. Посыпались бесконечные проверки, начались угрозы. Я не знаю, как отец выдержал все это и не сошел с ума. Но самое интересное, что если бы мама тогда покаялась и вернулась к отцу — он бы простил ее. Я видел это. Знал. Понимал. Правда, вместо того, чтобы вернуть свою прошлую жизнь, она похитила нас с братом, оставив в каком-то полуразрушенном доме в глухой деревне с незнакомой женщиной, а сама уехала. Подавать на развод, требуя алименты и раздел имущества. Я прошел через все это, видел собственными глазами, слышал, как она называет нас Стрелецкими выродками. С нами никто не нянчился и за любое непослушание били всем, что попадалось под руку. Я пытался бежать, надеялся, что смогу добраться до отца, изменить ситуацию, но все мои попытки заканчивались неудачей. На тот момент мне было шесть или семь лет. Арсению два. — Егор горько усмехнулся, отводя взгляд. Сдавил двумя пальцами переносицу, прикрывая глаза. — У отца получилось выиграть этот бой. Он отвоевал бизнес, нашел нас с Арсением и добился полной опеки, лишив мать родительских прав. Правда, проиграл главную битву, получив моральную травму на всю жизнь. Мама умерла от передозировки спустя несколько месяцев. А ее любовника нашли мертвым в собственном доме через неделю. Дело так и не раскрыли. Был ли к этому причастен мой отец или от мужика решили избавиться конкуренты отца, на которых он работал, — я не знаю. Только вся его семья до сих пор уверена, что это дело рук Валерия Стрелецкого. Сейчас главный конкурент отца в политике не кто иной, как родная сестра того самого мужика. С ее стороны неоднократно шли намеки, что она сделает все, чтобы убрать его с дороги, уничтожить, растоптать. Что никто ничего не забыл и не простил. И, если надо, она не погнушается использовать самые грязные методы, чтобы только добиться своего. — Егор открыл глаза, выразительно взглянув на меня в упор. — Именно она выступила в роли благодетельницы, пообещав золотые горы твоей подруге. Только знаешь, в чем проблема? Она прекрасно знает о том, как Валерий Стрелецкий относится теперь к женщинам. И если она собирается сыграть на ситуации с гибелью сына и его выжившей невестой, то ей крайне невыгодно оставлять тебя в живых.

Я сидела, не в силах поверить в услышанное. В голове крутились сотни мыслей, спорили друг с другом, натыкались на кучу сомнений и снова начинали свой дикий хоровод.

Мне сложно было принять другую сторону правды, еще сложнее — сомневаться в ее подлинности.

Кто, как не Егор, в первую очередь мог поведать о том, что на самом деле творилось у него в семье? Откуда такой женоненавистнический настрой у его отца и откуда растут ноги в отношении неизвестных мне добродетелей.

Но ведь он мог и откровенно врать, чтобы сгустить краски и отбить всякое желание принимать чью-либо помощь со стороны.

А одна, без поддержки, я — никто. И тогда выходило, что я по доброй воле полностью должна была довериться Егору.

И вот как это сделать?

— Спасибо за откровенность. Если это правда, то…

— Это правда, — отчеканил Стрелецкий. — Единственное, чего я прошу, — чтобы прозвучавшая сейчас информация осталась между нами и не вышла за пределы этих стен. Я могу на это рассчитывать? Юля?

Я не сразу поняла, чего от меня хотят. Внутри все еще носился ураган из смешанных чувств, не давая сосредоточиться. Давил, скручивал, колбасил. Штормил на все двенадцать баллов.

— А? Да, конечно! За это можешь не переживать, — кивнула машинально. — Урок доверия мне преподали незабываемый.

— Надеюсь.

— И еще, Егор! Спасибо! — вспомнила внезапно, что так и не отблагодарила за свое спасение.

— Пожалуйста, — задумчиво отреагировал Стрелецкий.

Я перевела на него взгляд, пользуясь тем, что в этот момент он смотрит в сторону. Задержалась на линии гладко выбритых скул, упрямого подбородка.

Такие правильные черты лица. По-мужски красивые, суровые, недоступные.

Подушечки пальцев закололо от невыносимого желания прикоснуться, впитать кожей мужскую энергетику. Почувствовать тепло его тела.