- Началось уже? Чувствуется в тебе какая-то неправильность. И пока магия не проснется окончательно, ожидай любопытных. Вроде бы своя тут, но искажение сильное и хочется посмотреть поближе, проверить в чем подвох. Сам попался, несколько дней летел, как привязанный, а разобраться вот только-только получилось, - он мотнул головой в сторону застывших в огне деревьев. – Это начало, дальше хуже будет. И такая прорва магии рядом пробуждает в тебе спящее.

Ворон захлопал крыльями, увеличиваясь в размере, меняя окрас с черного на пурпурный и обратно. Я в панике отступила на шаг, готовая бежать, но он не дал, притянув будто за невидимые нити. А вокруг успокаивалось пламя, на мгновение выведенное из застывшего состояния.

Я оглянулась на Элю и поняла, что она несколько секунд вновь текучего времени даже не осознала, смотря вперед все тем же стеклянным взглядом, не сдвинувшись ни на сантиметр.

 - Выход из леса направо, вы в нужном направлении сейчас идете, но советую сначала воды набрать. Еще сутки в сухую не выдержите.

Я протянула ему руку и кивнула. Все так. Пусть скорее берет свою каплю крови и улетает куда ему угодно. Даже думать не хочу, что он может со мной сделать, имея такой биологический материал в распоряжении. Ничего хорошего, это и ежу понятно. Но и жить мне оставалось не сказать чтобы долго, а если он не поможет сейчас, то счет пойдет на часы.

Ворон клюнул в венку на запястье – больно, но тут же залечил. Спасибо ему что ли сказать, благородному такому?

 - За водой идите в обратном направлении до большого дуба, потом налево минут 10. Останавливайся и прислушивайся почаще, течение там сильное, слышно задолго до приближения. И меня дождитесь, я слетаю проверю тропу одну, по ней быстрее к городу выйдете.

Я кивнула. Тоскливо было и муторно. Какое-то начало конца, ей богу.

Устало волоча ноги, подобралась к подруге, ожидая, пока ворон снимет с нее неподвижность. И сразу обняла, как только поняла, что та готова бежать вперед чисто по инерции.

 - Тише, тише, все хорошо, - шептала, гладя по спине. – Я узнала где речка. Воды наберем сейчас, помоемся.

Она мычала, но хотя бы дергаться перестала, успокаиваясь под звучание знакомого с детства голоса.

 - Как узнала-то? – всхлипнула Эля, спрятав лицо на моем плече.

 - Да ворон один нашептал. Мы его около речки подождем, познакомитесь.

Она пошла вперед, потянув и меня. Но я, смеясь, дернула подругу обратно.

 - Нам немного назад до дуба, потом сориентируемся, - и показав двумя пальцами на глаза, добавила. – Смотри в оба.

Дошли быстро. И хотя и знали, что сразу накидываться на воду после долгого воздержания, нельзя, все равно не устояли. Я так точно. Жадно глотала прохладную воду, пока не пришло чувство глубокого насыщения. Это было ни с чем не сравнимое удовольствие, особенно для исстрадавшегося горла.

 - Ну что, купаться? – Эля, не дожидаясь ответа уже спешила к ближайшему дереву, сбросить рюкзак и быстрее раздеться.

Я едва успела отойти, как в воду с разбега бухнулась развеселившаяся подруга. Визга было больше, чем брызг. Спасибо ей за то, что плескаться не стала, как любит. Пожалела все-таки мою одежду, чистой у нас в обрез.

И должна была отпустить тяжесть, прочно обосновавшаяся на сердце. Ведь Эля своим хорошим настроением зажигать всегда умела. Но только не в этот раз. Я отошла, устроившись под раскидистой сосной. На прошлогодних иголках было мягко и не пугал даже смолянистый ствол. Я ждала возвращения ворона, подсознательно ожидая от него какую-то подлянку. Ну не получалось у меня верить в такой неожиданный гуманизм.

Прикрыла ненадолго глаза, идти купаться прямо сейчас не хотелось и, видимо, задремала. Потому что от громкого девичьего крика резко подскочила с насиженного места.

Успевшую надеть только нижнее белье, Элю, прижимал к земле огромный черно-бурый зверь. Не медведь, хотя габаритов подходящих. Что-то среднее между огромной мохнатой собакой и росомахой. Он прижимал лапами руки девушки, практические сидя на ее ногах, и нагло обнюхивал. Сначала лицо, постепенно перемещаясь на шею и грудь.

Эля визжала, пытаясь скинуть его с себя, укусить, разодрать ногтями, но сражаться с монстром не выходило. Сопротивление лишь отбирало у нее силы, не причиняя противнику никакого вреда. В экстренной ситуации подруга совсем забыла, что является магом.

 - Сожги его! – закричала я, кидаясь с родовым кинжалом на вскинувшегося зверя.

Целилась в плечо, ведь убить была морально еще не готова. Как не готова была и к тому, что монстр окажется оборотнем, и в процессе трансформации, когтистой лапищей отшвырнет меня, словно пушинку.

Меня с хрустом приложило о дерево и боль, яркой вспышкой, пронзила куда-то в районе лопатки. На попытку вздохнуть пришел спазм, практически лишивший сознания. Чертов оборотень сломал мне ребра!

Я хотела оттолкнуться от дерева, подавшись немного вперед, но отчего-то не выходило. Где-то совсем рядом снова закричала Эля. Только теперь как-то истошно и жалобно, выворачивая на изнанку душу. В районе груди запекло так, что слезы из глаз брызнули, и опустив взгляд вниз, я рассмотрела торчащий оттуда сук. Сломанный совсем недавно, с острыми неровными краями, прошивающий меня насквозь. Значит не ребра...

Страха не было, лишь желание, чтобы это поскорее закончилось. И я все-таки смогла сфокусировать взгляд, чтобы рассмотреть Элю, вырывыющуюся из захвата огромного мужчины. Она кричала ему что-то, постоянно кивая на меня, но он лишь плотоядно скалился. Тот самый, что напугал возле палатки 2 дня назад. Значит тоже следил, пытаясь разгадать. Только вот купающаяся Эля взбудоражила в нем и другие желания, а активное сопротивление разожгло еще и азарт. Я принесла нам обоим гибель…

Нагревался ключик на шее, перед глазами темнело. Но я все же смогла рассмотреть полыхнувшую огнем девушку и повалившегося на землю мужчину. Он катался по траве, пытаясь сбить слишком яркое пламя, вызывая у меня последнюю в жизни злорадную ухмылку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Он сидел в кабинете. Стол из красного дерева, серебряная пепельница, дорогая бумага, ручка с платиновым корпусом… Здесь такой древесины вообще не найти, значит не поленились притащить с Земли. Вся эта роскошная мелочь вызывала стойкую неприязнь, ведь собрана не для уюта и комфорта, а ради показа своей значимости.