– Становись к одной из пушек! Заряжай картечью, цель по палубе! Не давай им гасить огонь!

Большой Дэниел усмехнулся, показав почерневшие зубы, и стукнул себя по лбу кулаком.

– Мы этому лорду сыграем отличную музыку, – пообещал он, – пусть попляшет как следует!

Команда «Решительного», деморализованная подлым нападением «Чайки», теперь начала приходить в себя, видя поворот судьбы в свою пользу. По одному, по двое появлялись из леса матросы, оставляя убежище. Потом, когда береговая батарея открыла настоящий огонь и снаряды вовсю полетели в корпус «Чайки», многие окончательно расхрабрились и прибежали к пушкам, чтобы помочь.

Вскоре настоящий поток огня и дыма вырвался из леса. Огонь ударил по реям и по свернутым парусам бизань-мачты.

Хэл видел Буззарда, бежавшего в дыму, освещенного огнем горящего корабля, с топором в руке. Камбр остановился у туго натянутого якорного каната и одним мощным ударом перерубил его. Корабль тут же сдвинулся с места, подчиняясь ветру. Буззард вскинул голову и прокричал что-то своим матросам, поднимавшимся по вантам.

Те быстро развернули грот-парус, и корабль сразу откликнулся на это. Поймав усилившийся ветер, он пошел быстрее; огненные языки теперь сдувало с палубы, и боровшиеся с пламенем матросы смогли направить струи воды на основной огонь.

Фрегат продолжал тащить за собой две огненные лодки, но когда сгорели державшие их канаты, обе остались позади, и «Чайка» медленно пошла по проливу.

Кулеврины на берегу продолжали посылать залп за залпом. Однако, как только фрегат ушел слишком далеко, батарея умолкла. А «Чайка», оставляя за собой шлейф пара, дыма и оранжевого огня, направлялась в сторону открытого моря. Но когда фрегат добрался уже до мысов у выхода из пролива и готов был окончательно уйти, открыли огонь пушки, спрятанные среди утесов. Над серыми скалами взвился пороховой дым, ядра взбили пену на воде вдоль ватерлинии «Чайки» и пробили дыры в его парусах.

«Чайка» кое-как сумела уйти от огня и наконец оказалась достаточно далеко от дымившихся пушек.

– Мистер Кортни! – крикнул сэр Фрэнсис Хэлу.

Даже в пылу битвы он обращался к сыну официально, по всем правилам.

– Отправляйтесь к мысам. Держите «Чайку» под наблюдением.

Хэл и Эболи добрались на баркасе до дальней части пролива и поднялись на вершину над его выходом. «Чайка» уже удалилась на милю от берега и шла против ветра под парусами на двух мачтах. Клочки темно-серого дыма еще плыли над ее кормой, и Хэл видел, что паруса на бизани почернели и продолжают дымиться. На палубе суетились крохотные фигурки матросов, гасивших остатки огня и старавшихся справиться с кораблем и заставить его слушаться.

– Мы этому лорду дали хороший урок, он его надолго запомнит! – воскликнул Хэл. – Не думаю, что в ближайшее время нам стоит ждать от него неприятностей.

– Раненый лев – самый опасный из всех львов, – проворчал Эболи. – Мы выдрали ему зубы, но у него остались когти.

Когда Хэл сошел с баркаса на берег возле их лагеря, он увидел, что его отец уже собрал матросов и они принялись за работу, чиня то, что разбили вдоль берега пушки «Чайки». Они также сооружали парапеты и выравнивали пушки.

«Решительный», выведенный на мелководье, серьезно пострадал от огня. Пушки «Чайки» нанесли большие раны его корпусу. Картечь изрешетила обшивку, но не пробила ее насквозь. Плотник и его помощники старательно вырезали пострадавшие секции и исследовали каркас корабля за ними, готовясь заменить все, что необходимо, новыми дубовыми досками из корабельных запасов. Котел со смолой кипел и дымился на углях, визг пил и шорох рубанков разносились по лагерю.

Отца Хэл нашел за деревьями, там, где под наскоро сооруженными шатрами лежали раненые. Хэл насчитал семнадцать; посмотрев на них, он мог сказать, что по крайней мере трое едва ли увидят завтрашний рассвет. Над ними уже витало дуновение смерти.

Нед Тайлер был одновременно и судовым хирургом – он учился этому прямо на палубе, на опыте, и действовал своими инструментами с такой же грубой простотой, как плотники, трудившиеся над изрешеченным корпусом «Решительного».

Хэл видел, как Нед занимается ампутацией. Один из матросов получил заряд картечи в ногу чуть ниже колена, и она теперь представляла собой обрывки плоти, из которых свисали нити сухожилий вокруг острых обломков кости голени.

Двое помощников Неда старались удержать пациента на простыне из перепачканной кровью парусины, а тот брыкался и корчился. Ему в зубы сунули сложенный вдвое кожаный пояс. Моряк закусил его с такой силой, что на его шее выступили все жилы, как туго натянутые пеньковые веревки. Глаза несчастного закатились на красном лице; пока Хэл смотрел, один из гнилых зубов раненого громко хрустнул под давлением силы укуса и разлетелся на куски.

Хэл отвел взгляд и стал докладывать сэру Фрэнсису:

– «Чайка» шла на запад, когда я ее видел в последний раз. Буззард, похоже, справился с огнем, хотя там еще кое-где виднелся дым…

Его перебил отчаянный крик, когда Нед отложил в сторону нож и взялся за пилу, чтобы перепилить раздробленную кость. Потом вдруг раненый умолк и обмяк в руках тех, кто его держал.

Нед отступил назад и покачал головой:

– Бедняга покинул этот берег. Несите другого.

Он отер с лица пот и копоть окровавленной рукой, оставив на щеке красную полосу.

Хотя Хэл и чувствовал тошноту, он сумел продолжить доклад ровным голосом:

– Камбр уходил на всех парусах, что остались на «Чайке».

Юноша не желал выдавать свою слабость перед командой и отцом, но его голос ослабел, когда Нед начал вытаскивать из спины другого матроса огромный кусок древесины. Хэл смотрел на это, не в силах отвести глаз.

Два мускулистых помощника Неда сели верхом на пациента, прижимая его к парусине, а Нед схватил торчавший наружу конец доски кузнечными щипцами. Одной ногой он уперся в спину матроса и откинулся назад, дергая щипцы что было сил. Кусок грубой древесины был толщиной в его большой палец, острый, словно наконечник стрелы, и лишь с большой неохотой согласился покинуть живую плоть. Вопли пострадавшего разнеслись по всему лесу.

В это время из-за деревьев к ним вперевалку подошел губернатор ван де Вельде. Жена была рядом с ним, она жалобно всхлипывала и с трудом держалась на ногах. Вслед за ней тащилась Зельда, пытаясь сунуть под нос хозяйке зеленую бутылочку с нюхательными солями.

– Капитан Кортни! – заговорил ван де Вельде. – Я должен выразить протест самым решительным образом. Вы подвергли нас чрезвычайной опасности. Сквозь крышу моего жилища пролетело ядро! Меня могли убить!

Он отер потное лицо шейным платком.

В этот момент несчастный, подвергшийся операции, испустил пронзительный вопль, потому что один из помощников лекаря плеснул на глубокую рану в его спине горячей смолой, чтобы остановить кровотечение.