Теперь, когда Камбр удобно уселся на камень с выемкой, похожий на трон, белые кости того дикаря лежали у его ног, заросшие травой. А череп блестел, как жемчужина, потому что провел здесь уже три года и муравьи и прочие насекомые очистили его от плоти. Было бы глупо со стороны Камбра допускать, чтобы какой-то дикарь донес весть о его появлении до голландской колонии на мысе Доброй Надежды.

Со своего каменного трона Камбр видел изумительную панораму двух океанов и остроконечных гор вокруг себя. Когда же он смотрел в ту сторону, откуда пришел, он мог видеть «Чайку Мори», стоявшую на якоре невдалеке от крошечной полоски песка, что притаилась у основания возносящихся к небу утесов – там, где горы спускались к морю. Среди этих гор высились двенадцать особенно высоких вершин, помеченных на голландских морских картах, захваченных им, как Двенадцать Апостолов.

Камбр всмотрелся в «Чайку» через подзорную трубу, но почти не увидел следов повреждений, причиненных огнем корме. Буззард сумел заменить бизань и реи и поставил новые паруса. С этой огромной высоты и с такого расстояния корабль выглядел отлично, как всегда, при этом был прекрасно скрыт от любопытных глаз в зеленой воде маленькой бухты под Апостолами.

Баркас, через волны прибоя доставивший Камбра на берег, лежал на песке, готовый к быстрому отходу, если бы вдруг на берегу возникли непредвиденные проблемы. Однако Буззард ничего такого не ожидал. Он мог, конечно, наткнуться на нескольких аборигенов, скрывающихся в зарослях кустарника, но здешние дикари были безобидным полуголым племенем, пасторальным народцем с высокими скулами и раскосыми азиатскими глазами, и их можно было разогнать одним выстрелом из мушкета над головами.

Куда опаснее были дикие звери, что в большом количестве обитали в этих суровых, неукрощенных землях. Предыдущей ночью с палубы стоящей на якоре «Чайки» все слышали пугающий рев. Этот леденящий кровь звук возрастал и утихал, а потом завершился многоголосым слабеющим ворчанием, словно где-то там прятался целый хор адских демонов.

– Львы! – шепотом переговаривались старые моряки, знавшие это побережье, и вся команда слушала их в благоговейном молчании.

На рассвете они увидели одну из этих жутких желтых кошек размером с пони, с густой темной гривой на голове и плечах: зверь с царственной леностью шел по белому песку.

После этого зрелища Буззарду пришлось пригрозить матросам поркой, потому что никто не хотел доставлять его с отрядом на берег.

Потянувшись к кожаной сумке, висевшей на его животе, Камбр достал из нее оловянную фляжку. Подняв ее донышком к небу, он сделал пару глотков, после чего удовлетворенно вздохнул и снова завинтил крышку.

Боцман и два матроса внимательно наблюдали за ним, но он усмехнулся и покачал головой.

– Вам это не пойдет на пользу. Попомните мои слова, виски – это горячая моча самого дьявола. И если у вас нет с ним договора, как у меня, вам нельзя даже смачивать им губы.

Он опустил фляжку в сумку и поднес к глазам подзорную трубу.

Слева от него высилась похожая на сфинкса гора, которую еще в давние времена моряки, видевшие ее с моря, прозвали Львиной Головой. А справа стоял обрывистый утес с плоской вершиной – могучая Столовая гора, доминировавшая над горизонтом и давшая имя заливу, что открывался под ней.

Далеко внизу Столовая бухта представляла собой чудесное пространство открытой воды, обнимающее маленький островок. Голландцы называли его островом Роббен – так на их языке звучало имя животных, которые тысячами населяли островок: тюленей.

А дальше сверкало под солнцем бесконечное пространство Южной Атлантики. Камбр всматривался, ища признаки чужих парусов, но ничего не нашел и перенес свое внимание на голландское поселение мыса Доброй Надежды.

Его нелегко было различить посреди дикого каменистого окружения. Крыши немногих домов были сооружены из тростника и буквально сливались с природой. Сады и огороды Голландской компании, предназначенные для того, чтобы снабжать провизией корабли, проходящие на восток, выглядели самым очевидным признаком человеческого вмешательства. Аккуратные прямоугольные поля или ярко зеленели, или были шоколадно-коричневыми, только что вспаханными.

А прямо над берегом стоял голландский форт. Даже с такого расстояния Камбр видел, что форт еще не достроен. Он слышал от других капитанов, что с момента начала войны с Англией голландцы старались ускорить строительство, но все равно в наружных защитных стенах виднелись провалы, похожие на отсутствующие зубы.

Форт в его полузавершенном состоянии представлял для Камбра интерес лишь постольку, поскольку орудия крепости могли предоставить защиту кораблям, стоявшим на якоре в заливе. Как раз в этот момент там и стояли три больших корабля, на которых сосредоточился Камбр.

Один выглядел как военный фрегат. На его мачтах развевались флаги Республики – оранжевого, белого и голубого цветов. Корпус был выкрашен в черный цвет, но бойницы обведены белым. Камбр насчитал их шестнадцать с того борта, который видел.

Он рассудил, что такой корабль легко совладает с «Чайкой», если вдруг им доведется столкнуться. Но он не собирался этого делать. Он искал добычу полегче, а это могло оказаться какое-то из двух других судов в заливе. Оба они были торговыми, и на обоих виднелись флаги Голландской компании.

– И какой же? – задумчиво пробормотал он, рассматривая корабли самым пристальным образом.

Один показался ему знакомым. Он высоко стоял на воде, и Буззард предположил, что это судно, вероятно, идет с одним балластом, направляясь на восток, чтобы наполнить трюмы ценным грузом.

– Нет, бог ты мой, я же действительно его знаю! – вдруг воскликнул Камбр. – Это «Леди Эдвина», старый корабль Фрэнки! Он ведь говорил мне, что отправил ее обратно к мысу с требованием о выкупе! – Он еще раз всмотрелся в корабль. – Что-то она совсем ободрана, эта леди… даже орудий нет.

Потеряв интерес к кораблю как к возможной добыче, Камбр повернул трубу в сторону второго торговца. Этот был немного меньше «Леди Эдвины», но зато явно тяжело нагружен и сидел так низко, что нижние иллюминаторы почти касались воды.

Да, это судно явно возвращалось из дальнего путешествия, его трюмы были набиты восточными сокровищами. Но что делало его еще более привлекательным – корабль стоял на якоре намного дальше от берега, чем второй: по крайней мере, в двух кабельтовых от стен форта. И даже при самых благоприятных условиях береговые пушки голландцев не смогли бы до него достать.

– Прекрасная картина! – усмехнулся Буззард. – Захватить его – что воды напиться.

Он еще с полчаса изучал залив, отмечая и линию пены, и буруны, говорившие о прибрежном течении, и направление ветра, дувшего со стороны горных вершин. Он планировал свое вторжение в Столовую бухту. Камбр знал, что у голландцев есть небольшой гарнизон на склонах Львиной Головы и тамошние караульные могут предупредить поселенцев о приближении чужого корабля пушечным выстрелом.

Даже посреди ночи, если в небе будет луна в любой своей фазе, они могут заметить светлые пятна его парусов еще издали. Ему придется описать широкий круг, чтобы не обрисоваться на фоне горизонта, а потом зайти с запада, под прикрытием Тюленьего острова…