Его губы были бесконечно нежны. Никогда еще он не обнимал ее так бережно, словно она представляла для него величайшую ценность. В этих объятиях она познавала истинную сущность любви. Сейчас Бриттани не ощущала в нем страсти и вожделения, он не хотел ее тела, а любил ее самое, и ее душа радостно откликалась на его чувство.

Бриттани ощущала тепло новой близости, близости, которой раньше между ними не существовало. Это было началом других, более чистых отношений, и теперь она могла признаться себе, что любит его. Любит всем сердцем.

Словно угадав ее мысли, Алек отстранился. Только теперь она почувствовала, что дрожит от холода.

— Ты совсем замерзла, жена. — Он обнял ее за плечи и осторожно повел к выходу. — Тебя надо поскорее уложить в постель.

— Ты заботишься о моем здоровье или о своем удовольствии? — лукаво улыбнулась Бриттани.

— И о том, и о другом, — ответил он.

Они вышли на дождь и ветер. Он снова поцеловал ее — долгим страстным поцелуем, и, когда они оторвались друг от друга, Бриттани почувствовала, что у нее кружится голова. Алек попытался отереть воду с ее лица, но у него ничего не получилось, и он, улыбаясь, сказал:

— Мы с ума сошли. Стоим здесь и целуемся, когда нас ждет теплый дом.

Фра Джон с унынием вслушивался в шум дождя, не прекращающегося уже несколько часов.

— Негостеприимная, безбожная земля, — пробормотал он и снова обратился к записям в церковных книгах. Это было его единственным занятием, потому что после его визита в замок Кэмпбелла на службу никто не ходил. Враждебное отношение Кэмпбеллов само по себе не сулило ничего хорошего, но то, что их поддержали Мактавиши, было из рук вон плохо.

Его петиции епископу о переводе оставались без ответа.

— Я сделаюсь дряхлым стариком с впалыми щеками и иссохшей мошонкой, прежде чем епископ обо мне вспомнит. — Его голос был полон горечи, и он углубился в старые записи с интересом, который немало удивил бы его собратьев-священнослужителей.

Фра Джон с тоской думал о том, что его сослали в ссылку в жестокую, варварскую страну. Дни тянулись бесконечно, никто с ним не разговаривал, и он томился от скуки. Даже женщины, которые могли бы скрасить его одиночество, теперь чурались его.

Каждую неделю с неумолимой точностью посланцы Мактавишей и Кэмпбеллов пополняли его запасы продовольствия. Пища, которую можно было приготовить из их подношений, была грубой и невкусной, пригодной только для того, чтобы не протянуть ноги от голода.

Фра Джон не мог понять, как Мактавиш и Кэмпбелл оправдывают перед людьми подобную жестокость в отношении слуги божьего. Он всего-навсего выступил против насилия и против того, чтобы женщины брали в руки оружие. Неужели эти болваны не понимают, как опасен подобный прецедент? Женщина, принимающая участие в войне, нарушает естественный порядок мироздания. Дай им только волю, и они потребуют места в церкви и в правлении государством. Этого нельзя допустить. Во всем виновата эта ведьма, леди Бриттани, а король почему-то ей потворствует.

Впрочем, чего ожидать от этих безбожников-шотландцев? Они заблудшее стадо, и господь их накажет за обиду, нанесенную его слуге.

Фра Джон протянул руку за кружкой с элем, осушил половину и снова стал просматривать страницу церковной книги, одновременно представляя себе, как господь отомстит его обидчикам. Вдруг ему попалось на глаза знакомое имя. Он внимательно прочел запись. Иан Кэмпбелл и Элизабет Мактавиш умерли в один и тот же день. Совпадение? Вряд ли. Наверняка эти двое — прелюбодеи, которых застали на месте преступления и убили.

— Удобно для Энгуса Мактавиша, — фыркнул он.

Священник перевел взгляд на следующую строку. В тот же день появилась на свет Бриттани Мактавиш. Он почувствовал разочарование — стало быть, Элизабет умерла родами, а не в объятиях любовника. Фра Джон опять припал к кружке. Он не нашел удивительным, что Бриттани виновата в смерти своей матери, это лишь подтверждало его уверенность в том, что она ведьма и проклята от рождения.

Зевнув, он лениво пробежал глазами новую запись. Вдруг кружка выпала из его руки, по всему столу разлетелись брызги эля. Фра Джон протер глаза и уставился на строку. Близнецы! Он прочел запись три раза, прежде чем полностью постиг ее смысл. Элизабет Мактавиш родила близнецов и умерла.

Он, шевеля губами, повторил про себя имя близнеца Бриттани, а потом, время от времени слюня палец, внимательно просмотрел всю книгу до конца. Записи о смерти он не нашел, и это означало, что близнец Бриттани жив.

Улыбнувшись, фра Джон налил полную кружку из кувшина и удовлетворенно откинулся на спинку стула.

— Терпеливому да воздается, — процитировал священник, прихлебывая эль. Скоро он будет пить только самые лучшие вина.

Он пострадал из-за Бриттани Кэмпбелл, и теперь у него появилась возможность ей отплатить.

«Это будет интересно узнать не только королю Эдгару», — подумал фра Джон, перебирая в уме всех тех, кто мог бы хорошо заплатить за столь важные сведения и при этом предоставить надежную защиту.

Он составил список людей, с которыми предстояло связаться, и обвел в кружок первое имя. Как это забавно, что с помощью того, что он узнал, он мог нанести удар не только по Бриттани, но и по самому королю Шотландии. Эта мысль наполнила его душу радостью. Король осмелился угрожать ему, фра Джону, и вот теперь Эдгар узнает, что слуг господа нельзя обижать безнаказанно. Его молитвы услышаны.

Надо быть терпеливым и осторожным. Конечно, путешествие в замок Эдгара может оказаться опасным, но такие важные сведения нельзя доверить никому. А после разговора с королем фра Джон отправится домой в Англию, но сначала он преподаст этим язычникам урок христианского милосердия.

Фра Джон снова взглянул в окно. Погода уже не казалась ему такой удручающе унылой.

— Ужасное зрелище, не правда ли? — сказала Бриттани леди Бренне, войдя в спальню и оказавшись в самом центре сборов и дружеской перепалки между Дженной и Гергес.

— Так всегда бывает перед дальней дорогой, — спокойно заметила леди Бренна. — У меня есть для тебя небольшой подарок. Может, он заставит тебя немного отвлечься от всей этой суеты. — Леди Бренна поманила Бриттани рукой. — Иди сюда и смотри.

— Ты и так была более чем щедра. Я никогда не смогу воспользоваться всей той одеждой, которую ты мне надарила.

Бриттани подошла к свекрови и вдруг заметила новый наряд. Она не могла поверить своим глазам — это было облачение воина. Этот дар, свидетельствующий о том, что ее любят, что ее признали своей, потряс Бриттани.

Не привыкшая к подаркам Бриттани застыла в нерешительности.

— Это мне? — спросила она наконец.

Утвердительный кивок леди Бренны разрешил ее сомнения. Тронутая вниманием свекрови, Бриттани порывисто обняла ее, но, сразу же устыдившись этого проявления чувств, отошла в сторону и серьезно спросила: