Густав показал ему два больших пальца и скрылся за углом.

— Да он и слова-то такого не знает, — пробормотал Лиам себе под нос. Бросился к запертой двери своей спальни, замолотил в нее и заорал, отчаянно уповая на то, что Густав с Дунканом еще не успели все испортить: — Стража! Стража! Выпустите меня отсюда! Дворец в опасности!

— В опасности? — послышался из коридора голос часового. — Что, опять Серый Призрак?!

Лиам секунду подумал. А потом завопил в ответ:

— Да! Я видел в саду Серого Призрака! Выпустите меня отсюда! Я помогу его поймать!

— Призрак вернулся! — крикнул часовой своим товарищам, которые стояли на постах вдоль коридора.

Из-за двери до Лиама донеслось перешептывание и суматоха, а потом топот дюжины тяжелых сапог, удалявшийся в сторону лестницы.

После этого достаточно было хорошего пинка — и дверь комнаты Лиама распахнулась. Принц бросился в опустевший коридор, в противоположную от лестницы сторону, и протаранил плечом дверь другой спальни, отчего замок погнулся и открылся. При виде Лиама Элла подпрыгнула от неожиданности.

— На помощь! — выдохнул Лиам. — Мы вот-вот влипнем по уши!

* * *

— А ты здорово крадешься для существа размером с мою гостиную, — заметил Дункан, когда они втроем пробирались по саду, замирая за спиной у господина Тролля всякий раз, когда в поле зрения появлялся часовой.

— Спотыкучий Человек тоже хорошо красться, — похвалил его в ответ господин Тролль.

— В общем, ребята, раз уж все во дворце сидят запертые по комнатам, можно сделать вывод, что господин Голосина тоже сидит у себя в комнате, — рассудил Густав. — А все спальни у нас на верхнем этаже дворца.

— Какая умная мысль, Густав! — восхитился Дункан.

Густав весь засиял.

— Ага, еще какая умная, — согласился он. — Только мы не знаем, в которой комнате сидит бард.

— А знаете, кого надо спросить? Того, кто живет вон в той комнате, где на окнах занавески с нотами! — Дункан показал на окно под самой крышей.

Глаза у Густава вспыхнули:

— Точно, это его комната! Пора бежать обратно на верхний этаж.

— А как? — уточнил Дункан.

— Да как вниз, только наоборот, — сказал Густав. — Ну, Страшила-Колотила, хватит у тебя силенок нас добросить?

* * *

Рейнальдо Повелитель Рифм был на самом деле никакой не повелитель (о чем Лиам любил всем напоминать). Тем не менее он был королевский бард Авонделла и входил в число известнейших бардов Тринадцати Королевств. Его «Баллада о Спящей красавице» была в свое время шлягером номер один и гремела по всем королевствам, пока этот халтурщик из Гармонии, Грошпер Сладкоречивый, не наводнил рынок своей серией песенок про Лигу Принцев. А что в них было такого особенного, в Грошперовых песенках? То, что он назвал принцев по именам? Дешевый приемчик! Более того, если это привьется, бардам будет больше работы. Рейнальдо покрывался холодным потом при одной мысли о том, какой станет его жизнь, если ему придется строить свои сюжеты на доподлинных фактах.

Однако он собирался побить Грошпера на его же поле. Баллада о свадьбе — «Лига Принцев снова садится в галошу» — уже завоевывала популярность, а между тем в ней Рейнальдо не упомянул ни единого настоящего имени, кроме, разумеется, принцессы Шиповничек. О нет, Рейнальдо свято следовал традиции и называл всех участников Прекрасными Принцами. От этого разобраться в хитросплетениях истории стало невозможно трудно, однако, похоже, никого это не обескураживало — все просто были рады послушать про давно знакомого персонажа. Или про персонажа, которого считали давно знакомым.

Рейнальдо сидел на краешке кровати, бренчал на лютне и сочинял балладу о том, как он перебардовал Грошпера, и тут в окошко к нему влетел светловолосый гигант и приземлился прямехонько на этажерку с бубнами. Густав зарычал от досады и запрыгал на одной ноге, стряхивая бубенчики с другой.

Рейнальдо взвизгнул и уронил лютню. Бросился к двери и задергал за ручку — как видно, позабыл с перепугу, что она заперта.

— Стража! Стража! Убивают! — вопил он.

Но ведь часовые-то все как один убежали ловить Серого Призрака!

— Ты Серый Призрак? — заскулил бард и вжался спиной в дверь, словно хотел просочиться в замочную скважину.

— Пфуй! Эти барды дальше своего носа не видят! — простонал Густав. — Я — принц Густав, один из тех, кто спас тебя от колдуньи!

— Один из шестнадцати принцев Штурмхагенских? — вопросил кудрявый бард, скорчившись в углу и заслонив грудь огромной шляпой с перьями.

— Нет, я семнадцатый, и, к твоему сведению…

Договорить Густаву не дали: в окно влетел Дункан и угодил в пюпитры. Мелкотравчатый принц поднялся на ноги, держась за голову:

— Теперь я понимаю пингвинов: пешком гораздо лучше!

Рейнальдо полез было под кровать, но Густав ухватил его за панталоны и вытащил обратно.

— Не убивайте меня, я талант! — запищал бард.

— Ладно тебе, — успокоил его Густав. — Нам от тебя много не надо: спой нам песенку, и отстанем.

Уговаривать барда не пришлось. Он тут же загорланил:

— Да не эту! — зарычал Густав.

— И сколько раз повторять — не Принцев Прекрасных, а Прекрасных Принцев! — строго поднял палец Дункан.

— Так не ложится в ритм! — запротестовал Рейнальдо. — Если я буду писать с такими ошибками, мне перестанут заказывать баллады!

Густав схватил Рейнальдо за щиколотки и поднял на воздух вниз головой.

— Хорошо, Прекрасных Принцев, Прекрасных Принцев! — запищал бард.

— Да нет, тут пиши как хочешь, мне все равно, — сказал Густав. — Просто не хочу отвлекаться от главного. Спой нам колыбельную — ту самую, которую поешь принцессе Кислорожей каждый вечер!

— «Балладу о Дарованном Джинном Дурманном Нефрите»? — спросил бард, побагровевший от прилива крови к голове.

— Чего?! — не понял Густав. — Какой Джинный Дурман?!

— Дарованный Джинном Дурманный Нефрит — это же ДДДН, Густав! — запрыгал от восторга Дункан.

Густав задумался, держа барда на весу, потом пробурчал: «Слова — это не по моей части», бросил Рейнальдо на пол и приказал:

— Пой про этот свой дареный булыжник!

— И уж постарайся не фальшивить! — Дункан изо всех сил сделал грозный вид.