– Ты снова рассказываешь историю о мальчишнике Бобби, Роан Робсон? – позади нас появилась Хейзел, качая головой с притворным неодобрением. – Ты знаешь, он ненавидит, когда ты рассказываешь ее.

– Только когда ты рядом.

– Подожди-подожди, – Милли присоединилась к Хейзел. Мы в недоумении посмотрели на них обеих. – Хорошо, теперь можно, – она ткнула Хейзел локтем.

Жена Бобби вытащила из-за спины свернутый кусок белой ткани и протянула его Роану.

– Предлагаем тебе мир. После того вечера, когда мы приставали к тебе насчет твоей личной жизни.

– Эви была права, – улыбнулась Милли с извиняющимся видом. – Теперь мы от тебя отстанем.

Мы с Роаном смущенно переглянулись, и он взял свернутую ткань:

– М-м-м, спасибо.

К сожалению, я сделала глоток сидра как раз в тот момент, когда Роан развернул хлопчатобумажную ткань, оказавшуюся футболкой.

Спереди на ней крупным жирным шрифтом было напечатано: «ЖЕНСКОЕ ПОРНО».

Из меня вырвался смех, а вместе с ним и сидр.

Он забрызгал всю футболку спереди, а я начала в истерике задыхаться.

Милли и Хейзел разразились хохотом, Роан покачал головой, но его плечи сотрясались от смеха. Он вытер футболкой сидр, попавший ему на щеки.

Из-за сильного смеха я даже не смогла извиниться. Встав со стула, я обеими руками обняла Милли и Хейзел. Мои героини.

– Ты должен надеть ее, – повернулась я к Роану, нащупывая в заднем кармане телефон. – Мне нужно сделать фотографию для потомков.

И хотя его губы смеялись, он сощурил глаза:

– Ты ведь шутишь, да?

Я схватила футболку и приложила к нему.

– Получится прекрасное фото для соцсети, – подразнила я его.

Роан пару секунд смотрел на меня:

– Ты же не думаешь, что я стану это делать?

Конечно я так не думала. Какой мужчина станет?

Роан отодвинул стул, натянул футболку поверх той, что была на нем, откинулся назад, опустив руки. Он приподнял одну бровь, как бы говоря: «Ну?»

Боже, я обожала его.

– Серьезно? – улыбнулась я, прижимая телефон к груди.

– Почему нет? – он жестом показал на Милли и Хейзел. – Они проделали работу, я больше никогда ее не надену, так что можешь сделать фото прямо сейчас.

Чуть ли не напевая от радости, я включила камеру и протянула телефон Милли:

– Я тоже хочу быть на этой фотографии.

Вытирая слезы от смеха, она взяла мой телефон. Я присела на корточки рядом с Роаном, положив одну руку ему на плечо для равновесия, и улыбнулась на камеру.

И лишь потом, когда Роан снял эту дурацкую футболку и мы попрощались у дверей магазина, я решила взглянуть на эту фотографию, чтобы опубликовать ее в соцсети. Я сидела в кровати, все еще дивясь событиям вечера, когда открыла нашу фотографию.

Улыбка сошла с моего лица.

Не потому, что я была недовольна.

А потому, что я была потрясена.

Пока я широко улыбалась на камеру, Роан даже не смотрел в сторону Милли.

Его голова была повернута ко мне, а его лицо выражало искреннее обожание, от которого захватывало дух.

Я была не в силах оторвать взгляд от этой фотографии. Никто и никогда не смотрел на меня так.

Никто.

От переполнявших меня эмоций сдавило грудь.

Я не могла опубликовать эту фотографию в соцсети.

Она была слишком личной.

Она была предназначена только для моих глаз.

– Черт, – прошептала я.

Каким-то образом я поняла, что эта фотография все изменила.

Глава шестнадцатая

Протягивая Милли деньги за завтрак, я попросила ее передать благодарность Дексу за восхитительный омлет.

– Обязательно, малышка, – она задумчиво смотрела на меня, протягивая мне чек. – Слышала, ты проведешь день на ферме у Роана?

Меня уже не удивляло, что окружающие были в курсе моих дел. Это было неотъемлемой частью жизни в крошечной деревне.

– Да, он меня заберет.

Около двух недель я избегала проводить с Роаном время наедине, пытаясь разобраться со своими чувствами. Пока он в конце концов не пригласил меня к себе на ферму. Это произошло два воскресенья спустя после нашумевшего «ЖЕНСКОГО ПОРНО», и, несмотря на мои попытки уговорить Каро присоединиться к нам, ехать на ферму собирались только мы с Роаном.

На весь день.

Каро уже видела ферму. Ей было неинтересно. По правде говоря, мне кажется, ей просто не хотелось быть третьей лишней.

Супер!

– Наслаждайся, – подмигнула мне Милли.

За последние пару недель подмигивания и намеки насчет нашей дружбы с Роаном усилились до такой степени, что нам стало уже все равно. Казалось, весь «Якорь» желал, чтобы я запрыгнула на Роана Робсона. При одной мысли об этом у меня в животе запорхали бабочки, я попрощалась и направилась на парковку, с которой меня обещал забрать Роан.

Солнце ярко светило, на небе не было ни облачка, и, раз мы направлялись вглубь страны, где не было даже спасительного морского бриза, на мне красовались шорты, свободная майка и пара резиновых сапог, купленных онлайн. Сапоги были темно-розовыми – и чертовски милыми.

Я собрала волосы в высокий хвост, чтобы открыть шею, и солнце обжигало мою шею, пока я ждала Роана.

Глядя сквозь солнцезащитные очки на противоположную сторону улицы, я заметила, что Лукас Эллиот идет от «Альнстер Инн» в сторону залива.

– Привет, Лукас! – крикнула я, не успев сообразить, что этого делать не нужно. Подняв очки наверх, я перескочила через мощеную дорогу. Лукас остановился на полпути и поднял брови в очевидном замешательстве от того, что я направляюсь к нему.

– Как дела?

Лукас скрестил руки на груди и прищурился:

– Я в порядке. Чем могу помочь?

Честно говоря, я подошла к нему, не подумав о том, что собираюсь делать, но слова сами сорвались с моего языка:

– Виола слышала о ссоре в вашем пабе. Она благодарна тебе за то, что ты вступился за нее.

Она такого не говорила, но я достаточно хорошо ее знала, чтобы понять, что это было правдой.

Надеюсь.

Лукас нахмурился:

– Кто ей рассказал? Ей не нужно знать, что люди говорят про нее такие глупости.

Ох как же она ему нравилась.

Мне пришлось приложить усилия, чтобы сохранить невозмутимое выражение лица.

– Это маленький городок, – пожала я плечами. Ни при каких условиях я не собиралась рассказывать ему, что это была я.

– Почему ты думаешь, будто меня волнует, что думает обо мне Виола? – юноша смотрел на меня испытывающе, его взгляд был слишком проницательным. – Почему тебя это волнует?

– Меня это волнует, потому что меня волнует Виола, и мне бы хотелось думать, что в глубине души ты – хороший парень. Она не заслуживает глупостей ни от кого.

– Понятно, что ж,