– Что ты почувствовала в ответ на мои слова?

– Я стараюсь переварить их. Немного горчит. Извини, что не была более внимательной.

– Мирна, я не осуждаю тебя. Хорошо, что мы подняли этот вопрос, и хорошо, что я дал тебе обратную связь. Так мы и учимся.

– Трудно думать о других, когда чувствуешь себя в ловушке, чувствуешь себя увязшей в порочном круге.

– Ты останешься в порочном круге, пока будешь думать, что виноват всегда кто-то другой: твои некомпетентные работодатели или варварская система возрастного ценза в службе знакомств или люди в магазине – подонки. Я не говорю, что они не такие, и не оправдываю их, я говорю, – Эрнст чеканил каждое свое слово, – что ничем не могу помочь тебе с ними. Единственный способ помочь тебе разорвать этот круг – сосредоточиться на тебе, на том, что в тебе самой может провоцировать эти ситуации или усугублять их.

– Я одинока, а на каждого парня десять женщин, – Мирна была вне себя, но говорила уже не так решительно. – А ты хочешь, чтобы я обсуждала свою ответственность за это?

– Подожди, остановись, Мирна! Мы здесь, вернись в эту комнату. Послушай. Я не отрицаю – ситуация со знакомствами тяжелая. Послушай меня: я не отрицаю. Но наша работа заключается в том, чтобы помочь тебе измениться, что в свою очередь может изменить к лучшему ситуацию. Заметь, я говорю прямо. Ты умная и привлекательная женщина, очень привлекательная. Если бы ты не была скована тревожными чувствами – к примеру, негодованием и злостью, страхом и соперничеством, – ты бы без проблем смогла встретить подходящего мужчину.

Мирна была потрясена прямотой доктора Лэша. Но, хотя она понимала, что должна остановиться и отреагировать на его слова, она упорствовала в задуманном.

– Ты никогда прежде не говорил о моей привлекательности.

– А ты не считаешь себя привлекательной?

– Иногда да, а иногда нет. Но я получаю слишком мало подтверждений от мужчин. Я бы могла использовать твою прямую обратную связь.

Эрнст замолчал. Что сказать? Зная, что через несколько недель ему предстоит докладывать на семинаре о своих словах, он сделал паузу.

– Я догадываюсь, что мужчины не общаются с тобой не из-за твоего внешнего вида.

– А если бы ты был одинок, ты бы обратил на меня внимание?

– Опять тот же вопрос; я уже отвечал на него. Еще минуту назад я сказал, что ты привлекательная женщина. Скажи мне, о чем ты на самом деле спрашиваешь?

– Нет, я задаю другой вопрос. Ты говоришь, я привлекательна, но ты не сказал, обратил бы ты на меня внимание?

– Внимание?

– Доктор Лэш, ты уходишь от ответа. Мне кажется, ты понимаешь, о чем я говорю. Если бы ты встретил меня не как пациентку, а в какой-то иной ситуации, что тогда? Ты бы посмотрел на меня и ушел? Или стал бы заигрывать со мной? Или рассчитывал бы на одну ночь, после которой оставил бы меня?

– Давай взглянем на то, что происходит между нами сегодня. Ты ставишь меня в затруднительное положение. Что ты выигрываешь при этом? Что происходит внутри тебя, Мирна?

– Но разве я не делаю то, о чем ты меня просил, доктор Лэш? Говорю о наших отношениях, здесь и сейчас?

– Я согласен. Без сомнения, все изменилось – и к лучшему. Мне стала больше нравиться наша работа, и я надеюсь – тебе тоже.

Молчание. Мирна избегает взгляда Эрнста.

– Надеюсь, тебе тоже, – повторил Эрнст еще раз.

Мирна еле заметно кивает.

– Вот видишь? Ты кивнула, слабо, но кивнула! Самое большее три миллиметра. Это я и имею в виду Я едва заметил это. Будто ты хочешь показать мне как можно меньше. Меня это озадачивает. Мне кажется, ты в основном спрашиваешь, а не говоришь о наших отношениях.

– Но ты говорил, и неоднократно, что первый шаг – это получить обратную связь.

– Получить и усвоить обратную связь. Правильно. Но в наши несколько последних встреч ты просто собирала обратную связь – задавала много вопросов и получала ответы. То есть я даю тебе обратную связь, а ты чаще всего задаешь следующий вопрос.

– Чего именно чаще?

– Чаще, чем что-либо другое. Например, чаще, чем заглядываешь внутрь себя, чтобы обдумать, обсудить и систематизировать значения обратной связи. Что это значило, было ли это справедливым, что это пробудило внутри тебя, что ты почувствовала от сказанных мною слов.

– Хорошо. Честно говоря, мне удивительно слышать, что ты находишь меня привлекательной. Твое поведение говорит об обратном.

– Нет, здесь, в этом офисе, я не думаю о твоей привлекательности. Меня больше занимает глубинная встреча с тобой: с твоей сущностью, с твоей – знаю, что это звучит банально, – душой.

– Может, мне не стоит настаивать, – Мирна чувствовала силу своего вопроса, – но мои внешние данные для меня очень важны и мне любопытно, что ты думаешь обо мне – какие мои черты для тебя более привлекательны? И еще: что бы произошло, если бы мы встретились не в силу профессиональной необходимости, а где-нибудь в обществе?

Она меня замучила, простонал про себя Эрнст. Сбылся худшие из его кошмаров о ситуации «здесь и сейчас». Он раб собственного выбора. Эрнст всегда боялся, что в один прекрасный день его прижмут к стенке, что, собственно, сейчас и произошло. Обыкновенный терапевт, без сомнения, не стал бы отвечать на этот вопрос, а отразил бы его, показав все его значения: Почему ты задаешь этот вопрос? А почему сейчас? Какие фантазии лежат в его основании? Что бы ты хотела услышать в ответ?

Но для Эрнста это было неприемлемо. Строя свой терапевтический подход на подлинном взаимодействии, он не мог сейчас отступить и пересмотреть принципы своей работы. Ничего не оставалось, кроме как, вцепившись в собственную целостность, окунуться в ледяную воду правды.

– Физически ты привлекательна со всех сторон – симпатичное лицо, прекрасные блестящие волосы, ошеломительная фигура…

– Под фигурой ты подразумеваешь мою грудь? – перебила Мирна, выпрямляясь.

– Да все – твоя осанка, ухоженность, стройность – все.

– Иногда мне кажется, что ты пялишься на мою грудь – или на пуговицы на моей блузке, – Мирна почувствовала приток жалости и добавила: – Многие мужчины так делают.

– Даже если я это и делаю, то сам того не замечаю, – сказал Эрнст. Он был слишком взволнован, чтобы заниматься тем, чем должен был, – поощрять высказывания ее глубинных чувств о своем внешнем виде, включая грудь, – он старался выкарабкаться на безопасное место. – Но я уже говорил, что считаю тебя привлекательной женщиной.

– Означает ли это, что ты захотел бы близости со мной, – я имею в виду, в гипотетической ситуации?

– Я уже не одинок, но если представить себя в том времени, когда я был свободен, я знаю, что физически ты подошла бы мне по всем параметрам. Но есть некоторые другие вещи, о которых я задумался бы.