– Пока нет, – объяснила я. – Автолиз всё ещё в процессе, распадаются лишь внутренние клетки. Этого недостаточно, чтобы запустить процесс разложения. Тело ещё не начало гнить изнутри, а только тогда начнётся самый сильный запах.

От таких разговоров Джонсон побледнел ещё больше.

– А как насчёт трупного окоченения? – спросил Макларен.

– Они полностью окоченели, я уверена, – ответила я. – И ещё будут в таком состоянии в ближайшие двенадцать часов.

Макларен по-прежнему не показывал следов беспокойства и лишь продолжал что-то записывать.

– Вы поняли, как убийца подвесил? – спросил Макларен, Джонсона.

– У нас есть одна хорошая мысль, – сказал шериф Джонсон. – Мы предполагаем, что он забрался наверх при помощи стремянки, просверлил две дырки, ввинтил туда металлический крюк. Накинув на тела ремни, он поднял сначала одно тело, потом другое. Но это не так-то просто сделать. Скорее всего, у него были приспособления для поднятия тел, сам человек так не сможет подвесить. Думаю, тут была закреплена веревка. – Он указал пальцем в сторону стены. – И скорее всего ему потребовалось несколько тяжелых пластин или что-то типа гирь. Веревка была привязана к дыркам в утяжелителях и тщательно завязана. Это были скорее всего гири, которые можно увидеть на тренажёрах в каждом спортзале.

Я отметила про себя, что это же самое предположил и Брайн когда мы обнаружили первые жертвы.

Макларен поднял голову к потолку и более пристально стал разглядывать его.

– Веса столько, чтобы практически полностью уравновесить тело, – сказал Макларен. – Странно, что он притащил всю эту тяжесть с собой. Ведь мог просто так не заморачиваться. Почему он их подвешивает? А не оставляет например на полу лежать.

– О чём это говорит тебе? – спросила я.

Рей задумался на мгновение.

– Что он может быть он не достаточно физически сильный как бы ему хотелось, и тем самым он пытается показать нам, что он способен на такое. Да, соглашусь, это чертовски впечатляет, сказал Рей.

– Очень хорошо, – сказала я.

– Шериф Джонсон, пригласите сюда криминалистов и судмедэксперта, пускай приступают к своей работе.

Через пару минут в гостиной столпилось столько народа, что стало трудно дышать. К нам подошел небольшого роста, лысоватый, щупленький человек. Он напомнил мне сказочного персонажа, доктора «Айболита».

– Я, судмедэксперт. Доктор Сидни Кросс, – представился он нам с Маклареном и приступил к осмотру.

– Доктор Кросс, вы нужны мне, – взяв его под локоть, я подвела его к подвешенным телам. – Мне необходимо, чтобы вы в первую очередь осмотрели кисти рук этих двух подвешенных жертв. Кулаки как видите, зажаты, в прошлый раз мы обнаружили в них записки. Некие послания.

Он, молча кивнул головой и полез в свой чемоданчик за подходящим инструментом.

– Детектив, Берч, если мы сотрудничаем, я бы хотел чтобы вы предоставили мне контакты вашего судмедэксперта в Нью-Йорке, это бы значительно сократило мне время.

– Не проблема. Я думаю, что вам необходимо с ним связаться, в первую очередь.

Мы подошли к первой жертве – Джессики. Через несколько секунд из её правого сжатого кулака, Кросс извлек клочок бумаги, на котором было написано:

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес – моя колыбель, и могила – лес,

Оттого что я на земле стою – лишь одной ногой,

Оттого что я тебе спою – как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех других – у той, одной,

Ты не будешь ничей жених, я – ничьей женой,

И в последнем споре возьму тебя – замолчи! —

У того, с которым Иаков стоял в ночи.

Джонсон и Макларен столпились вокруг меня и внимательно читали, было слышно только их тяжелое дыхание.

– Детектив, Берч, вы понимаете, что это значит? – спросил вспотевший шериф Джонсон.

– Такое мы находили и в прошлый раз. Это послания. Но пока мы не знаем, что они означают и как связаны с убийствами. Возможно, преступник так с нами общается. Шериф Джонсон, проследите, чтобы это дальше того круга в котором мы сейчас стоим не просочилось в массы. Пресса ни в коем случае не должна об этом знать.

– Я всё сделаю, не волнуйтесь детектив Берч, – заверил меня Джонсон, утирая пот со лба рукавом своей формы.

– Доктор Кросс, давайте продолжим.

– Как скажите. – Он перешел к трупу мужчины, осмотрел оба зажатых кулака, в одном их них была очередная записка, она гласила следующее:

Ты меня не любишь, не жалеешь,

Разве я немного не красив?

Не смотря в лицо, от страсти млеешь,

Мне на плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,

Я с тобой не нежен и не груб.

Расскажи мне, скольких ты ласкала?

Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я – они прошли, как тени,

Не коснувшись твоего огня,

Многим ты садилась на колени,

А теперь сидишь вот у меня.

– Макларен, достань телефон и сфотографируй обе эти записки. Джонсон, проконтролируйте, чтобы улики тщательно были упакованы.

Кажется, шериф полиции Джонсон впал в некое оцепенение от всего происходящего вокруг. Мне показалось, что его немного потряхивало, но он как мог, держал себя в руках.

Мне пришлось потряси его слегка за плечо, чтобы он пришел в себя.

– Да, детектив, извините. У нас тут такое в первый раз твориться, за всё время, что я служу в полиции Виндзора.

– Ничего. Мы здесь для того, чтобы вам помочь шериф, – подбодрила его я.

Я изучила внимательно покрытие пола, на котором был постелен паркет, и заметила на нём еле заметные острые зазубрины, похожие на борозды.

– Похоже, что он точно использовал лестницу, – сказала я.

– Да, и мы нашли её, – сказал Джонсон. – Пойдёмте, я вам покажу.

Джонсон повёл меня и Рея через весь дом в потрёпанную природой кладовую, которая располагалась на улице, сделанная из заржавевшей стали. На засове на двери висел сломанный замок.

– Видите, как он сюда вломился, – сказал Джонсон. – Это было довольно легко, с помощью одних лишь болторезов. Эта кладовка, судя по всему, уже давно не использовалась, лишь для долговременного хранения необходимых инструментов.

Джонсон открыл дверь и включил неоновые лампы над головой. Внутри и впрямь было почти пусто, за исключением нескольких ящиков, вдоль и поперёк опутанных паутиной. Джонсон показал на высокую лестницу опирающуюся на стену напротив двери.