Райс сильнее дернул руку и высвободился. Той же рукой он ударил бездомного в челюсть.

– Ты спятил, урод? Что ты творишь? – Адам обхватил запястье и принялся потирать его, дабы вернуть кровоток и ослабить болевые ощущения.

Бездомный упал на свои коробки, но резко поднялся. Он взял зонт и пересыпал содержимое коробки с батарейками в коробку с деньгами.

– Слушай, я не хотел на тебя нападать. – Адам сделал шаг, чтобы утихомирить его, но бездомный испуганно направил зонт на оппонента.

– Не пондоди!

Адам только сейчас заметил, как сильно удивлен этот человек. За бородой и длинными грязными волосами трудно было разглядеть черты его лица.

– Да послушай ты…

– Уди, унод. – Он махнул зонтом перед пугавшим его человеком. – Ны оро оришь!

Адам не разобрал последней фразы, но решил не переспрашивать. Кажется, у этого парня не все дома.

– Унод! – крикнул бездомный и скрылся за первым поворотом.

Адам засмеялся. Случайные прохожие недоуменно оборачивались, одна старушка даже перекрестилась.

– Да какого черта происходит? – Адам продолжал смеяться. Со всех сторон на него глазели люди. – Что вы смотрите? Что вы смотрите на меня… А-а-а? Знаете, что со мной? Так скажи мне, эй ты! – Адам двинулся на парня со скейтбордом в руке, который стоял неподалеку от него. Парень отпрянул, вскочил на доску и укатил прочь, повертев пальцем у виска. – Что же вы? Неужели я кажусь вам странным?

Женщины, которые шли навстречу Адаму, решили не испытывать судьбу и пошли в обратном направлении. Пожилая пара тоже струхнула перед странным мужчиной с кровавыми глазами и решила отправиться вслед за женщинами.

– И вы называете себя людьми? Вы сброд! – прокричал Адам и прислонился спиной к бетонной стене. Глаза щипало от наворачивавшихся слез, в висках стучало барабанное крещендо, но гнев исчез. Его будто сдуло несуществующим ветром в этот аномально знойный денек.

В голове от стенки к стенке бился ответ на один вопрос, буквально вертелся на уме, но никак не мог обрести нужную форму. Что сказал ему бездомный? Последняя фраза отчего-то показалась Адаму что-то значащей. Он поднял руку и посмотрел на свою новую «татуировку», которая так испугала попрошайку.

– Чем ты наградил меня, Гир? Ты сделал из меня урода, не умеющего говорить с людьми… – Адам помедлил с продолжением. – А может, я просто болен.

Вспышка.

Она оказалась легче предыдущих: лишь немного сдавила виски и ослепила глаза. Держась за голову одной рукой, Адам двинулся в сторону дороги. Он преодолел переход, поймав себя на мысли, что, сколько ни мечтай, а белая полоса кончается, и, словно знак, не сулящий ничего хорошего, пешеходная дорожка закончилась черной отметиной.

Наконец Адам увидел больницу. Белое двухэтажное здание с еще свежим ремонтом и чистым фасадом скрывало ужасы человеческого страдания. Последний раз он был в больнице лет пять назад, и этот визит ограничился ушными каплями для лечения отита. Адам вспомнил, что прием у врача ведется по записи. Когда он посещал отоларинголога, пришлось прождать не один час. Он мысленно назвал себя идиотом, ведь сегодня была суббота, и возможно, нужного ему врача нет на месте, а запись к нему не меньше, чем через месяц.

Первая и единственная городская больница города Риплтаун располагала всем нужным оборудованием для диагностики рака. В больнице имелся опытный онколог, но прием пациентов для диагностики действительно требовал предварительной записи. Финансирование не располагало нужными средствами для отделения онкологии. Если недуг был обнаружен, пациента отправляли в Берсмот, что в 800 милях к северо-востоку от Риплтауна. Там располагался первый пункт по борьбе с раком в штате Горсот.

Адам вошел в больницу, ожидая ощутить безжизненный стерильный запах, но зал регистратуры был украшен благоухающими цветами. Их приятный успокаивающий аромат щекотал ноздри. Все сидячие места были заняты. Больше всего было пенсионеров, но и Адам, как представитель поколения молодых и вечно хандрящих в современных городских реалиях, был не одинок.

В регистратуре за стеклом его встретила девушка лет двадцати пяти. Адам редко подмечал красоту противоположного пола, но сейчас он не мог не заглядеться на ее черные восхитительные волосы.

– Чем могу помочь, сэр?

– У меня подозрение… – Ему было страшно произносить эти слова вслух. – У меня подозрение на опухоль мозга.

Девушка улыбнулась, отчего показалась еще симпатичней.

– Подозрение еще ничего не значит. Увы, онколога нет. По выходным у него нерабочие часы. – Девушка мило посмеялась от этой в миллионный раз повторенной фразы за всю историю ее работы. – Но все равно вам нужно записаться, ближайшее окно через полторы недели. Вас это устроит?

– Я думаю, у меня нет выбора. Устроит.

– Вам обязательно нужно посетить терапевта. Первичный осмотр и анализы ускорят работу врачей. Вас записать?

Это его приободрило. Где-то он читал, что с раком главное не тянуть. Эта зараза поедает изнутри, глубоко пускает свои корни. Если успеть вовремя и правильно прополоть грядку, сорняк не вырастет.

– Да, благодарю вас.

Девушка подняла планшет с формой для пациента и просунула его в окошко.

– Заполните, пожалуйста. Как будет готово, подойдите ко мне, и я вас направлю к врачу.

Адам взял ручку, придерживаемую прищепкой на планшете. Форму он заполнил, не отходя от стойки регистратуры. В минуты острой, но не смертельной необходимости очередь имела свойство образовываться из ничего.

– Пожалуйста.

Девушка пробежала глазами по заполненной форме. Судя по новой улыбке на ее лице, она осталась довольна.

– Вот, мистер Райс, ваш талон. Сейчас по коридору налево и во второй кабинет. Вас примет доктор Лачовски.

– Спасибо вам! – Адам уже собирался уходить.

– Мистер Райс! – остановила его красавица за стеклом.

– Да!

– Главное, не бойтесь.

Ее слова ласкали уши и приятно отозвались в его сознании.

– Спасибо!

Адам прошел в указанном направлении. Первый кабинет принадлежал терапевту Стивенсону. На второй двери блестела отполированная табличка доктора Лачовски. Никакой очереди не было.

Адам постучал в дверь.

– Входите.

– Здравствуйте!

– Присаживайтесь, мистер…

– Райс. Адам Райс.

– Хорошо, мистер Райс. Что вас беспокоит?

Адам присел на стул перед женщиной-врачом. На вид ей было около сорока, и этот факт предположительно больной расценил с положительной стороны, так как она может быть очень даже опытным врачом. Кабинет сразу расположил к себе: удобное кресло для посетителя, в воздухе витает запах морского бриза, а стена увешана многочисленными наградами Лачовски.