В начале шестого часа утра с «Блестящего», отправленного на разведку вперед по курсу эскадры, обнаружили силуэт большого парохода слева по борту. Он шел приличным ходом, держа курс поперек нашего. В момент обнаружения до него было всего семь кабельтовых.

С него «Блестящего», похоже, тоже увидели, так как положили лево руля, явно пытаясь проскользнуть за кормой. Поняв это, командир истребителя капитан второго ранга Шамов решился нарушить приказ о радиомолчании и приказал дать телеграмму на эскадру о движении в их сторону подозрительного судна, сразу после чего развернул свой эсминец в атаку.

Но едва довернули в сторону подозрительного силуэта, как тот открыл огонь. Противник имел на вооружении современную скорострельную артиллерию и к бою был готов. Всплески вокруг миноносца вставали часто. Но, к счастью, точность огня оставляла желать лучшего.

Кроме того, бросалось в глаза, что на этот раз не наблюдалось разрывов от удара снарядов о воду, лишь всплески, как от сплошных ядер или практических выстрелов, чего ранее никогда не наблюдалось. Одновременно японец начал увеличивать скорость, еще больше отвернув влево. В ходе короткой перестрелки пушкам эсминца так и не удалось его всерьез зацепить, и скоро он вообще скрылся в тумане. Преследовать не пытались, снова вернувшись на свою позицию в пяти милях впереди эскадры на левом фланге головной завесы из трех эсминцев.

Только что вступивший в строй флота вспомогательный крейсер «Хатиман-Мару» был вооружен трофейными русскими шести– и трехдюймовками «Кане», снятыми с затопленного в Чемульпо крейсера «Варяг». Боекомплект состоял из русских же снарядов с тугими взрывателями, а расчеты пушек еще не закончили полного курса подготовки.

В ходе перестрелки было отмечено начало радиотелеграфирования, вероятно, с этого самого парохода. Его сначала не перебивали, поскольку немного ранее флагман начал вызывать по радио северную десантную группу, и имелся приказ до окончания этих переговоров не использовать свои станции на передачу.

Капитан второго ранга Семенов вскоре ответил короткой кодовой фразой, означавшей, что у него все нормально. Идут по графику. По прикидкам штурманов между нашими десантными силами и броненосными отрядами было не более тридцати миль. После получения ответа от северной группы и отправки квитанции, японский передатчик немедленно забили мощной искрой сразу с нескольких станций. Это полностью нарушило радиосвязь в окрестностях Сасебо, как для нас, так и для японцев.

Одновременно истребители из головной завесы, получив сигнал, начали постепенно подтягиваться к главным силам. Их еще не видели с броненосцев и крейсеров, когда началась частая стрельба прямо по курсу, быстро сместившаяся влево. На флагмане взвился сигнал: «Отражение минной атаки!»

Его тут же отрепетовали на всех броненосцах и крейсерах. К этому уже давно были готовы. Расчеты артиллерии и аварийные партии стояли на своих постах. Десятки пар глаз через линзы биноклей, зрительных труб и прицелов, да и просто так вглядывались в клубящуюся сырую муть вокруг, перечеркнутую диагональными струями дождя.

Хода и курса не меняли, ожидая известий от головных дозоров. Между тем, перестрелка впереди, перетекая по фронту с фланга на фланг, то стихала, то снова разгоралась. Наших эсминцев все еще не было видно, хотя они уже должны были успеть оттянуться к главным силам. Никаких сигналов от них, по забитому помехами радио не принимали, а световые или ракетные разглядеть в таких условиях надежды было мало.

Спустя семь минут после начала стрельбы «Аврора», возглавлявшая колонну «ушаковцев», открыла беглый огонь левым бортом и подала ракетный сигнал, предупреждающий о минной атаке с носовых углов слева. Его пушки быстро вышли на предельную скорострельность, пытаясь задавить видимого только им врага.

Уже давно рассвело, но сильным ветром дым из труб сносило влево, а дождь прибивал его к воде, смешивая с мглой, а теперь еще и с клубами сгоравшего в стволах пороха. Причем эта серо-черная мешанина даже обгоняла наши колонны, вместе с дождем и клочьями тумана значительно ухудшая видимость, особенно в носовых секторах именно левого борта. Вероятно, это и позволило встречному японскому миноносцу сблизиться с «Авророй» на триста метров и выстрелить миной, прежде чем его обнаружили.

Тут же попав под обстрел еще и с шедших следом броненосцев, он отвернул и быстро пропал из вида. А его торпеда прошла всего в десяти-двенадцати метрах за кормой крейсера. Вскоре «ушаковцы» с «Авророй» прекратили стрельбу. А жаркий бой миноносцев, чьи пушки хлопали до того где-то справа от их курса, стих еще раньше.

Однако почти сразу с шедшего замыкающим в правой колонне «Орла» углядели чуть позади правого траверза силуэт другого миноносца на контркурсе. Огня по нему приказали не открывать, надеясь, что с него нас не видят. Он, действительно, не пытался атаковать и быстро пропал в дождевой завесе за кормой.

В этот момент шедший головным справа «Жемчуг» открыл огонь из всех калибров левого борта куда-то вперед, между колоннами главных сил. К нему быстро присоединились пушки «Авроры», и снова взвился ракетный сигнал о минной атаке. Но с обоих броненосных отрядов противника все еще не видели.

С «Жемчуга» передали семафором, что обнаружили большой четырехтрубный миноносец, но против всякой логики сразу после этого стрельба резко прекратилась. Как выяснилось, по показанному опознавательному сигналу опознали наш «Быстрый». К счастью для него, все ограничилось пробитым навылет камбузом, где «погибли» две кастрюли, и разодранным обвесом мостика. Потерь в людях не было.

С «Быстрого», уже показавшегося в поле зрения сигнальщиков с броненосцев и качавшегося на волнах без хода, передали фонарем, что наткнулись на большую шхуну, которой приказали уйти к западу. Но парусник, наоборот, начал сближаться и выстрелил миной в упор. Только слишком малая дистанция спасла эсминец. Выйдя из аппарата, мина поднырнула под его днищем и всплыла уже с противоположного борта.

Подлую шхуну тут же обстреляли, но прикончить наверняка не успели, поскольку сами угодили под огонь с других японских кораблей. Пришлось разворачивать пушки на показавшийся слева вражеский истребитель, рядом с которым вскоре появился еще один. В короткой, но яростной перестрелке наш эсминец получил, среди прочих, снаряд в машинное отделение и потерял ход из-за поврежденного паропровода. А оба японца сначала двинулись к востоку, но, наткнувшись там, вероятно, на кого-то еще из наших эсминцев, вышли из боя и ушли большим ходом, предположительно на юго-запад.

Повреждение в машинном отделении уже почти исправили, и «Быстрый», хоть пока и под одной машиной, уже мог самостоятельно передвигаться. Ему приказали встать между броненосных колонн и следовать с эскадрой, пока не закончат ремонт. Между тем почти со всех кораблей сообщали, что видят подозрительные тени по восточным, северным и юго-западным секторам горизонта.

Нас явно обнаружили и вели. Дальше следовало ожидать только нарастания интенсивности атак. Однако это было ожидаемо, и к этому все были готовы. Только сейчас и начиналось настоящее дело. Считалось, что флот в состоянии защитить себя, так что плотность «опеки» только радовала, позволяя надеяться облегчить этим прорыв к Сасебо нашим отрядам, идущим с севера, гораздо слабее защищенным.