Моё приближение видит Паша, который трусливо пятится назад. Мудак конченный. Ссыкло. Каждый раз сбегает как шавка подзаборная, едва увидит меня издалека. И сейчас уходит. Усмехаюсь криво.

А Маша распинается. Орёт, размахивая руками. А эти шакалы вокруг собираются, наслаждаясь зрелищем.

Бэмби пятится назад, налетая на меня. Прижимаю к себе. Чувствую её острые лопатки. Переплетаю пальцы, показывая, что глотки всем рвать буду за неё. Чтобы защитить её. От каждой мрази в этом зале, которая только вякнет в её сторону.

И она расслабляется. Чувствую, как напряжение, которое сковывало её мышцы уходит. И это блять полный снос крыши. Отвал башки. Она мне доверяет. Не смотря на всю херню, доверяет.

Заткнув рот Маше, тащу девчонку в туалет, когда замечаю уродливое пятно на ткани её платья.

В туалете крышу сносит окончательно. Не собирался я сегодня на неё набрасываться. Даже целовать не собирался. Хотел дать время привыкнуть. Дать время забыть ту хуюню, что я наговорил. Отпустить боль. Но при искусственном свете в туалете, увидел её закрученные кверху ресницы, которые были подкрашены тушью. Которые делали её и без того большие глаза бездонными озёрами.

Я утонул. Я просто погряз в её глазах. Влажных, перепуганных.

Слабак. Но ничего не могу поделать. Целую её, набрасываюсь на шею, оставляя засосы, чтобы Марк видел, что она моя.

Потому что я получал гребанное удовольствие, зная, что на ней есть мои метки. Что только в моих руках она будет такой податливой, нежной, отзывчивой, разрумяненной и возбуждённой.

Её слова. Блять. Её слова возносят меня к небу.

Я прошу, умоляю её повторить их. Необходимо услышать снова. Она меня любит. Соня Ефимова меня любит. Эйфория. Взрыв. Разрыв сердца от счастья.

Шепчу ей в губы о том, как она сводит меня с ума. Признаюсь, что сдохну за неё. Всё сделаю для её счастья. Шепчу всё это находясь в бреду. Вжимая её в себя. Всё равно осторожно, чтобы не причинить ей боль.

Но на грани сознания бьётся мысли, что платье мокрое, а девчонка только болела. И не смотря на её слабый писк, расстегиваю молнию, тяну платье вниз, мимолетом замечаю тонкий кружевной лифчик, который прилегает к молочной коже. Под которым видны её сжавшиейся от холодного воздуха сосочки. Накидываю пиджак ей на плечи, чтобы удержаться от соблазна, прижаться ртом к нежной коже, чтобы попробовать её на вкус.

Ледяная вода из-под крана остужает мысли. Но не полностью. В воспаленном от её близости мозге только её слова, сказанные нежным голосом. Сбивчивым шёпотом.

И я прошу повторить снова.

Трясёт. Меня трясёт. Знобит. От эмоций. От желаний. От любви к этой хрупкой девчонке, которая не боится произносить эти слова, которые распахивают передо мной её светлую душу.

Но эти сучки всё испортили. Их мерзкое шушукание, обсуждение моей малышки. Чем она меня зацепила? Завистливые суки. Вы даже представить не можете, что она в миллионы раз красивее вас. Без грамма косметики на лице, она выглядит женственнее и привлекательнее. Ни одна из вас не в состоянии сносит крышу, как она.

Бэмби срывается. Впервые вижу, чтобы она показывала свой характер. Слова этих сук её зацепили. Задели болевую точку.

Моя девочка! Они безмозглые курицы. Я уже достаю из кармана нагретый ладонью кулон, но Соня сбегает. Не хочет выслушать. А я не могу настаивать. Снова отступаю. Даю время успокоиться. Хотя от её слёз сердце рвётся на куски. И я хочу подойти, успокоить, но её сестра оказывается быстрее.

Курю, наблюдая за тем, как Катя уводит её в машину, кинув на меня полный ненависти взгляд

— Что ты опять натворил, Артём? — голос бати уставший и какой-то обречённый.

— Не смог нормально защитить, бать, — качаю головой, сжимая с силой зубы и смотря вслед Бэмби и Кате. — Не смог оправдать её надежды. Ни её, ни твои, — перевожу взгляд на папу. — Ей нужен принц. Рыцарь. А она полюбила меня. Ублюдка, который высмеял её чувства. Растоптал её искреннюю любовь, — замолкаю, потому что ком в горле мешает говорить. — Я блять даже понятия не имел, что это кто-то может увидеть или услышать! Я не хотел унижать её перед всей школой. Не хотел.

Батя молчит. Сверлит меня тяжёлым взглядом.

— Я не знаю, как всё исправить, бать. Не знаю… Но очень этого хочу.

— Тогда хорошо подумай над подарком ей на день рождения, Артём. Завтра в ресторане "Тихое местечко" мы будем праздновать. И не смей испортить ей праздник.

— Не испорчу, бать, — обещаю я. — Не испорчу.

— Хочу верить, сынок, — батя впервые улыбается.

Пожав руку, уходит в машину и увозит от меня мою Бэмби. А я решаю ей спеть. Не знаю почему, но уверен, что ей понравится.

Ведь, чтобы завоевать принцессу, трубадур должен спеть под её окнами серенаду.

Всю ночь ищу песню. Прослушиваю весь плейлист Сони ВКонтакте. И нахожу ту, что отражает наши отношения.

Меня трясло. Всего. Потому что боялся опозориться перед ней. Первые строчки запорол, не вытянул.

Но её глаза кричали мне о любви. Сияли от восторга. И я понял, что всё делаю так, как нужно. Не ошибся с выбором подарка.

И пел только для неё. Так, как чувствовал это сердцем. Впервые с четырнадцати лет осмелился распахнуть перед кем-то душу. Потому что уверен, что Бэмби не плюнет туда.

И снова этот Марк. Появился, ревниво сверкая глазами. Раздувая ноздри и играя желваками. Его она пригласила, а меня нет. Этого белобрысого урода позвала на свой день рождения, а меня нет. Может я и не заслуживал, но блять…

Ушёл. Сбежал от своих чувств. Чтобы не сорваться и не начистить морду Марку. Чтобы не испортить Бэмби праздник.

А когда пришло от Бэмби сообщение, расхерачил телефон об асфальт, наблюдая за тем, как осколки улетают в воду. Только пожалел об этом тут же. Купил новую симку и побродив по городу, наблюдая за влюблёнными парочками, которые обменивались подарками, поехал домой.

Нашёл свой старый телефон и, набрав номер Сони по памяти, отправил ей сообщение.

Знал, что она улыбнётся. Так стеснительно. Обворожительно. Сверкая ямочкой на правой щеке. И спрячет сияющий взгляд за завесой ресниц.

— Я люблю тебя, Соня Ефимова, — опершись затылком о стену позади, сказал вслух, смотря на затянутое тучами небо.

Екатерина                                                                                                                       

Захожу на кухню, сонно потирая глаза и поглаживая живот, который тянуло от голода. Судя по тому, как сильно мне постоянно хочется кушать, у меня в животе сидит маленький, прожорливый мальчишка. Сынок. Будущий мамин защитник и папина гордость. Хотя не сомневаюсь, что Гриша будет рад и девочке.