А ведь они толком и в центральные-то районы страны не продвинулись. Все, что им удалось сделать, это отрезать от основной части страны Северную агломерацию (Нью-Йорк, Вашингтон, Бостон) и приступить к ее зачистке. Нейтрализовать флот, и, похоже, что ядерные силы сдерживания. И все!

Получив на ремонтном заводе отремонтированный «Харриер», скводон-лидер Нобл подвесил на его подвесках два дополнительных топливных бака и две ракеты типа AIM-9, чего должно было хватить на тот маловероятный случай, если он у самой линии фронта столкнется с заплутавшимся или ведущим индивидуальную охоту североамериканским летчиком. Еще на самолете была установлена двадцатимиллиметровая скорострельная пушка с полным боекомплектом – она великолепно показала себя при штурмовке наземных целей и непосредственной поддержке наступающих войск: «Харриер» мог добраться до цели вдвое быстрее, чем вертолет, а потом зависнуть и вести почти снайперский огонь со стабильной позиции. Скводон-лидер был достаточно опытен, чтобы вести самолет по карте, не обращаясь к земле за помощью, и не заплутаться при этом. Именно так он сейчас и делал – летел на высоте примерно пять тысяч метров со скоростью примерно шестьсот пятьдесят километров в час – не поспешая, но и не торопясь, чтобы не насиловать двигатель и экономить топливо.

Война – настоящая война – пришла на территорию Британской Канады с жуткими вспышками, осветившими горизонт. Крылатые ракеты, которыми нанес удар русский флот, летят над самой землей, они незаметны, тихи, точны, и их почти невозможно перехватить. Скводон-лидер Нобл узнал о происходящем по крикам, которые доносились из наушников – система связи работала на частоте, на которой работают ВВС, и он все прекрасно слышал…

– Альфа-два-семь, мы подверглись нападению, мы подверглись нападению! Техника выведена из строя, множественные пожары!

– Дельта-три, Дельта-три, доложите ситуацию!

– Мать вашу, все в дыму! В дыму! Я ничего не вижу, все горит!

В докладах по радио ощутимо проскальзывала паника.

Для того чтобы не обозначать свое местоположение «мало-ли-кому», скводон-лидер шел без включенного радара, для возможного противника включенный радар – как свет фонаря в ночи, лишний раз светиться не стоит. Сейчас он включил радар и начал снижаться, он уже изучил тактику североамериканцев и счел, что группа бомбардировщиков прорвалась к цели на предельно малой высоте и нанесла неожиданный и сильный удар. Если они сейчас одни в небе, у него есть хорошие шансы записать на свой счет стратега, что открывало дорогу к Летному кресту.

Скводон-лидер Нобл направил свой самолет вниз, в косом пикировании, радар включил примерно на двух тысячах над землей. Радар он выставил на максимальную мощность, чтобы проверить как можно большую площадь – по его прикидкам, стратеги должны были отходить именно в этом направлении.

Однако ничего не было. Только крики в эфире, багровое свечение на горизонте…

Что за черт…

Он изменил вектор поисков, направив основные усилия на север, и сменил курс – не исключено, что стратеги, нанесшие удар, попытаются прорваться на базу Элмендорф на Аляске, сделав то, что от них не ждут. Десятиминутные поиски – он даже поднялся на полторы тысячи метров – ничего не дали.

Раздосадованный Нобл повернул на восток. А что, если каким-то образом к побережью Канады прорвался североамериканский авианосец? Да, вооружения для воздушного боя у них нет, но вооружения для поражения наземных объектов – полны погреба, верно ведь? Если они каким-то образом прорвались через завесу…

И тут он кое-что увидел.

Сигнал на радаре был слабым, почти на грани возможного, и что удивительно, цель была совсем недалеко. Точнее, две цели, они направлялись курсом на юго-восток. Скорость их примерно соответствовала скорости одномоторного транспортного турбовинтового самолета, какие в большой и дикой Канаде встречались повсеместно, только отражение на экране радиолокатора совершенно не соответствовало тому, которое должно было быть от гражданского самолета, скорее это походило на то, что кто-то принял меры к уменьшению радиозаметности самолета или вертолета… непонятно, что это вообще. К тому же – гражданские летательные аппараты не летают на предельно низкой высоте и не летают парами. А тут две отметки, идут параллельно друг другу, как привязанные…

Нет, что-то здесь не так.

Скводон-лидер Нобл привел обе ракеты в боевое положение и только потом включил автозапросчик системы «свой – чужой». И увидел, как почти сразу же после этого неизвестные аппараты шарахнулись в стороны, расходясь и меняя курс.

Аппарат шарахнулся в сторону, резко меняя курс, когда я уже грешным делом подумал, что все закончилось и впереди – авианосец, а за ним – подводная лодка, что мы все сделали в этой проклятой, безумной, никому не нужной войне и наши испытания закончились. Увы… я хорошо знал, что означает этот маневр, резкий, почти на грани потери управляемости.

Отражение ракетной атаки.

Вспыхнули, уходя к земле, ярко-белые горящие шары тепловых ловушек, их свет осветил и полутьму десантного отсека через окна. Конвертоплан резко принял вверх и стал тормозить, как только мог, задирая нос, – противоракетный маневр. Но я понимал, что тепловые ловушки и маневр нам мало помогут – слишком мал запас высоты. Если бы хоть пятьсот метров…

Оставалось надеяться только на то, что ракеты, которые выпущены по нам с земли или патрульным ночным истребителем, не наведутся на цель.

Павел сидел рядом, на нем не было ни царапины, в отличие от матери – пулевое ранение, к счастью, по касательной, перелом руки, возможно, и пара ребер – если не перелом, то трещина. Он старался держаться, потому что не мог показать перед нами страх… все было, как в кино или в компьютерной игре, но все было наяву, и трассирующие пули в нескольких сантиметрах от твоей головы, и грохот взрывов, и убитые в черных мешках, и раненые, и запах крови вместе с пороховой гарью. Но он был всего лишь пацан, пусть и правильно воспитанный, но все же пацан. И вот тут он не выдержал…

– Дядя Саша, что это?!

– Держись! Обхвати голову руками! – Я машинально проверил, пристегнуты ли ремни, сначала его, потом свой…

Конвертоплан все терял скорость, потом замер в какой-то точке пространства, точке ночной темноты – и в этот момент нас настигла ракета. Ракета «воздух – воздух» обычно наводится на тепловое излучение и метит в сопло двигателя. Так получилось и тут – вот только у конвертоплана двигатели находятся сбоку, примерно на том же уровне, что и десантный отсек. Справа полыхнуло, осколки хлестнули по закрытому люку, машину затрясло…

Все произошло так, как и должно было произойти в классическом бою – один против двоих при преимуществе в нападении у первого. Необычные были противники – с одной стороны реактивный самолет вертикального взлета и посадки, с другой стороны – два турбовинтовых конвертоплана, с комплектом малой радиозаметности и вооружением. Скводон-лидер Джон Нобл нанес удар первым – он выпустил одну за другой обе ракеты ближнего боя AIM-9, он сделал два пуска разом, потому что момент внезапности был потерян, и он хотел гарантированно сбить хотя бы один аппарат, чтобы потом иметь дело с другим. Второй он намеревался сбить из пушки – он подозревал, что перед ним гражданские турбовинтовые самолеты, использовавшиеся для скрытой заброски спецназа. И он полагал, что на них нет вооружения – откуда же ему было знать, что на двух его противников приходится три противотанковые ракеты Hellfire и восемь ракет Stinger воздушного базирования в вертолетной модификации. Знал бы – избрал бы совершенно другой рисунок боя, попытался бы разорвать дистанцию и запустить свои «Сайдвиндеры» с дальней дистанции, за пределами дальности «Стингеров», а то и вообще не стал бы связываться. Первый сюрприз он получил почти сразу же – его радар ослеп от действия мощной системы РЭБ, установленной на неизвестных самолетах, и он увидел яркие шары, вспыхнувшие в ночи – тепловые ловушки! Он понял, что недооценил противника, и сильно, что перед ним не гражданские, а боевые аппараты неизвестной конструкции, но сделать уже ничего не мог. Один из аппаратов резко принял вверх, не меняя курса и одновременно начал замедляться – вертолет не смог бы сделать первое, а самолет – второе. Он попытался сделать то же самое – резко увеличить высоту, пытаясь разорвать дистанцию. Но тут взвыл автоинформатор, извещая его о пуске ракет по нему, он потратил четыре секунды на то, чтобы разорвать контакт, и понял, что бесполезно. Оставалось одно – он схватил рычаг катапульты и рванул на себя – ровно за две секунды до того, как сразу две ракеты «Стингер» попали в его самолет…