Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Вадим, это всего лишь схватки.
Ну надо же. Она еще меня успокаивает. Неужели на моей звериной морде написан страх?
- Да осторожнее ты, отец, года,- бурчит рядом элегантный, как рояль, Маркелыч, облаченный в смокинг, какого –то совершенно дикого, пурпурного цвета, с тревогой поглядывая на пациентку.- Ну, двойня, они всегда торопятся увидеть мир снаружи. Хотя, положа руку на сердце, смотреть тут нечего особо. И свадьба снова откладывается.
- Не ной, сдерёшь сегодня с меня подвязку,- хихикнула нервно бабушка – попугай.
- Мотя, умоляю, избавь меня от подробностей вашей бурной интимной жизни,- простонала Стелла, вцепившись мне пальцами в предплечье так, что мне показалось, что у меня сейчас наступит компрессионный перелом со всевозможными смещениями. – Маркелыч, а можно я рожать не буду сегодня. А может и завтра.
- Можно,- уверенно кивнул Маркелыч, - конечно можно. Чего нет – то? Подумаешь. Уговоришь близнецов затаиться на время. Только вот, без вод они не выживут. Просто задохнутся, начнется гипоксия мозга. А так..
-Вытащи их из меня, срочно,- приказала Стелла. - Если надо режь наживую. Я сдохну, если с моими малышами случится что - то.
Мне вот все кажется, что я нахожусь сейчас в каком – то слишком крутом андерграундом кино, или в бреду шизофреника. Стойкое такое чувство. Может я просто сплю? Хотелось бы, но нет.
Стелла выгнулась дугой и закричала так, что кровь у меня в жилах превратилась в ртуть, не иначе.
- Штаны снимай,- прошептала она. Я расстегнул ширинку, ну мало ли, что там ей в голову придет. Мотя наверное в восторге. По крайней мере молчит сидит, смотрит в окно, только губы поджала и все.
- Снял,- отрапортовал, и сбросил брюки.
- Придурок, с нее снимай,- прорычал Маркелыч. – Девочка, дыши. Не доедем,- это он мне. То есть, как это не доедем? Это что такое происходит? И я сижу в одних трусах, как имбецил. Но Стелла затихла и смотрит на меня странно. Мать твою, на мне же трусы с сердечками и нарисованными парочками занимающимися любовью. Я хотел сразить ушастую наповал. Вот такой вот я романтик. Сразил.
Этот лимузин еще не видел никогда такого действа. Новенький, только из салона.
- Петька, гони,- прорычал я, и лямки камбинезончика, обтягивающего животик моей женщины.
- Ааааа,- закричала зайчишка.
- Аааааа,- заорал я, выдирая с мясом пуговицы. Выглядел я сейчас наверное как маньяк. Обезумевший мужик в охрененных трусах, сдирающий одежду с женщины, умирающей от боли. Нет, я знал, конечно, что роды это ужасно. Но, наивно предполагал, что сам вызовусь присутствовать при таинстве рождения моих шалопаев. С видом гордого отца, читай дебильной улыбочкой. Буду снимать на камеру, как появляются на свет мои два счастья. А Стеллка будет улыбаться в камеру. Гребаный придурок. Какие улыбки? Тут самого хоть откачивай. В глазах мухи летят. Предвещающие обморок.
- Трусы с нее снимай. Мотя, там у меня чемоданчик, как знал, прихватил. Перчатки мне дай. И фату свою. Быстро,- рявкнул Маркелыч, превращаясь из доброго дедушки в несгибаемого профи. - Подстели под ягодицы. Да не себе, Стелле. Так.
Господи, пошли мне обморок, а еще лучше глубокую кому. Только бы не слышать, как тихо стонет измученная любимая. Я слабак и тряпка.
- Мотя, я сказал быстро. Раскрытие десять сантиметров, мать вашу. Корф, ты штаны снял уже, теперь рубаху давай, быстро.
- Когда ты так командуешь, я трепещу,- в голосе Моте я услышал не вечную издевку, а ужас. Старушке то тоже сейчас кисло.
- Головка уже появилась. Мать вашу. Свадьба удалась. Стелла, девочка надо постараться.
Что я сейчас чувствовал, сидя в трусах, майке и носках на сиденье шикарного лимузина, в котором вот – вот появятся на свет мои дети. Радость, что купил огромную тачку, и полное опустошение.
- Вадим,- позвала слабо зайчишка. – Я очень тебя люблю. Пожалуйста, будь рядом. Просто будь.
- Я всю свою жизнь буду твоей тенью,- прошептал тихо и взял ее за безвольную ладошку. Моя измученная девочка. Я виноват в этом. В этих ее страданиях. Только я.
-Ааааа,- закричала моя женщина и сдавила мои пальцы та, что у меня потемнело в глазах.
- Тужься, ну. Слабачка. Пацана сейчас придушишь. Давай! – заорал Маркелыч. Не забыть придушить его, когда все закончится. Никто не смеет поднимать голос на мою женщину.
Еще один вопль сотряс несущийся по городу лимузин и я услышал громкий хлопок, увидел, как Маркелыч держит за маленькие ножки совершенно восхитительное, синее, покрытое белесой смазкой, существо и лупит его по попе, старый черт. Нет, я точно его убью. Эти ужасные ножницы, пуповина свисающая из... Черт, сейчас меня вырвет.
А потом тихий плач, похожий на писк. Господи, дай мне сил сейчас не свалиться на пол машины.
- Грудь ей оголи, папаша,- довольно улыбнулся Фердинанд. Слава богу, мне нужно срочно чем – то занять мысли. - Прекрасный пацан. Я не неонатолог, но апгар точно не ниже десятки.
Я путался пальцами в пуговицах уютной рубашки, насквозь промокшей от пота. Потом просто рванул тряпку, помог Стелле избавиться от простенького лифчика и уставился на набрякшие, темные соски. И черт возьми, проклятый змей снова меня предал. Настолько, что Мотя рядом стоящая хмыкнула. Маркелыч приложил моего первого сына к груди плачущей Стеллы. И знаете, не видел я в своей жизни зрелища прекраснее.
- Он такой красивый. На тебя похож,- прошептала Зайчишка. А я видел в младшем Корфе ее. Мою ушастую королеву.
- Прибыли, шеф,- проорал Петюня, не рискнув опустить стекло, разделяющее салон и пассажирскую зону.
- На руки ее. Мотя, наследника бери. У нас мало времени.
Мы ввалились в клинику и произвели фурор. Мужик, похожий на сельского донжуана, в восхитительных
