Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он, сгорбившись, сидел на стуле, рядом с моей кроватью.
- Привет? – пискнула я. Горло пересохло, и язык во рту ворочался словно не мой.
- Теперь ты точно не отвертишься, ушастая,- вздохнул мой любимый, глянув на меня покрасневшими, уставшими глазами. Черт, он что, плакал? Корф ревущий?
- От чего? – спросила тихо, не сводя глаз с термоса стоящего на тумбочке.
- От меня. Мы с тобой теперь одной крови, зайчишка. Ты и я. Совместимы полностью. Я и без анализов это знал.
- Вадим, наши мальчики, они ведь здоровы? С ними все хорошо? – спросила, едва шевеля куском наждака в моем пересохшем рту. Мы стали родителями и это так ошеломляюще и так странно. И та боль, что я испытала ничто, в сравнении с огромным, всепоглощающим счастьем.
- Они прекрасны-выдохнул мой мужчина, с которым мы теперь одной крови. Он мой, и это так восхитительно. Он рядом и я его люблю. Люблю так, что готова пережить все это безумие еще раз. Хотя в несущемся лимузине давала себе зарок, что больше никогда, что надо зашить все органы отвечающие за детопроизводство, а безумного папашу кастрировать. Чтобы даже не возникало желаний и поползновений. А теперь я смотрю на Корфа и в голове у меня мысли далеки от целомудренных. Даже при условии, что у меня все болит, словно меня драли адские черти, а потом жарили на машинном масле.
- Лео и Макс.- сглотнула я тягучую слюну.
- Мотя их зовет Добчинский и Бобчинский,- ухмыльнулся Вадим той своей улыбочкой, от которой у меня сердце кувыркается.- Говорит они такие же беззащитные смешные. Знаешь, я когда-нибудь эту старушку придушу. Надо же, сравнила наших великолепных, самых прекрасных детей черте с кем. Но в одном я с ней согласен, Лео и Макс – это ужас и полный кошмар.
- Поцелуй меня,- прохрипела я, когда Вадим склонился ко мне, чтобы поправить подушку.
- Сначала колбаса,- как то испуганно хмыкнул мой сильный рыцарь и засуетился, что ему не свойственно. Корф всегда самоуверен, а сейчас похож на мальчика, которому предстоит отвечать у доски. – Колбаса с чаем. Нет, сначала чай может? А может я сгоняю в магазин и куплю тебе икры? Или нет, я куплю... Точно, сгущенки и орехов.
- Вадим, поцелуй меня,- хихикнула я.
Знаете, наверное радость жизни не в том, что мы что – то имеем, куда – то ездим и можем заработать на все эти излишества. Нет, я вдруг поняла, что все это такие мелочи. Мы стремимся быть богатыми не понимая, что упускаем миллионы восхитительных шансов жить. Просто жить, по-настоящему, без оглядки. Просто смотреть как восходит солнце, слушать пение птиц, чувствовать прикосновения любимых и радоваться первым улыбкам своих детей.
- Сумасшедшая,- выдохнул мне в рот Вадим. Голова закружилась с такой силой, что я пожалела о своем порыве. Внизу живота все скрутилось в тугой болезненный узел. От боли в глазах полетели яростные мухи.- Эй, ты чего?
- Я так тебя люблю,- всхлипнула я, — а еще я хочу в туалет, прежде чем идти к малышам.- Проводишь? Боюсь я сама не дойду. Дай только чаю глоток.
- Ну уж нет,- выставил вперед палец Корф.- Ах ты извращенка. Кстати, есть еще куча прекрасных мест для любви, машина например. Примерочные, лифт в конце концов. Хотя нет. Лифт оборвется если мы...
- Сам ты извращенец, я писать хочу,- всхлипнула я, борясь с желанием расхохотаться, глядя на дергающуюся щеку моего храброго рыцаря.
Он звонил кому – то, пока я приводила себя в порядок. Голова кружилась нещадно, ноги дрожали, но не могла же я явиться к моим сыновьям похожая на тень отца Гамлета. Умылась, причесалась, почистила зубы. Нашла на вешалке халат. Наконец почувствовала себя человеком, а не провернутой в мясорубке Чебурашкой.
Палату я не узнала. Она полностью видоизменилась. Разве возможно за такой короткий срок наполнить казенное, пусть и дорогое помещение яркими красками?
Вадим ждал меня, стоя на одном колене посреди воздушно – цветочного великолепия, и лицо его было таким сосредоточенным, что я побоялась свалиться на пол от вновь нахлынувшего головокружения.
- Когда ты успел? – спросила тихо?
- Мне помог мой новый компаньон,- ухмыльнулся Корф, кивнув на застывшего у двери, смутно – знакомого мужчину, одетого в дорогой костюм.
- Стеллка, я так рад. А меня крестным возьмете? – спросил парень голосом Горыча. – И свидетелем на свадьбу. Я вам уже приготовил...
- Только крестным,- рявкнул Корф. – И без вот этих твоих подарков.
- Горыч?
Черт, я сегодня точно упаду в обморок. Какие еще сюрпризы меня ждут?
- У меня сейчас бедро выскочит из сустава,- ворчливо пробурчал Вадим, и мениски повылетают. Ушастая я свадьбу хочу, и детей мне придется наших усыновлять. А я говорил. … Так ты согласна?
Согласна ли я? Конечно. И еще больше укрепилась в своей уверенности, увидев моих малышей, сладко спящих в прозрачных кроватках из прозрачного пластика. Они кажутся в них такими крохотными, такими беззащитными. Конечно у нас будет свадьба, самая прекрасная. Ведь я смогу быть счастлива только рядом с этим невозможным, невероятным, самым лучшим на свете мужчиной. Он стоит рядом, придерживая меня за талию, и в его глазах плещется невероятная нежность.
- Давай их будут звать Сашка и Пашка, — прошептал мне в макушку Вадим.
Я просмотрела на сопящих карапузов. Ну точно Саша и Паша.
- А давай,- радостно согласилась я.
- Я вот думаю,- задумчиво прошептал Корф,- как нам их не путать, когда кормить будем. Они же как две капли. Может зеленкой им начальные буквы имен написать?
- Себе напиши, — раздался сзади ворчливый голос Моти. Ну теперь вся семья в сборе. И это самый чудесный момент в моей жизни. Пусть так будет всегда.
- Думаю достаточно будет надеть на мальчишек разные распашонки,- весело рассмеялся Фердинанд.
- Тебя ждет сюрприз.
