Они раскусили её выдуманную историю, но чего ещё она могла ожидать?

Женщина почувствовала, что у неё заболели пальцы, так сильно она вцепилась в баранку, и постаралась ослабить хватку. И тут вдруг у неё в сумке зазвонил телефон, но она увидела чуть впереди Лиллиан, тянущую велосипед за собой вверх по склону и одновременно разговаривающую по сотовому телефону, и перестала обращать внимание на свой мобильный. В конце концов звонки прекратились.

Камилла видела, что Лиллиан, увидев её машину, отошла на обочину дороги. По спине журналистки катился пот, и она никак не могла понять, зачем встряла в это дело. Ей не поступало задания от газеты раскопать какую-нибудь историю. Да для этого и не потребовалось бы столько врать, подумала она, останавливаясь. Лиллиан тем временем развернула велосипед перпендикулярно дороге.

Камилла прикатила в Элиселунд исключительно для того, чтобы удовлетворить собственное любопытство, ну и, разумеется, чтобы попытаться забыть весь тот переполох, который она ухитрилась поднять дома. И скорее сама её нога нащупала акселератор, чем её мозг, пославший ноге сигналы, чтобы инициировать это действие. Сначала Линд ехала вперёд медленно, но понемногу она набрала скорость, положила ладонь на клаксон и не снимала её, пока автомобиль разгонялся. Мелкие камушки так и отскакивали в стороны, и Лиллиан тоже отскочила, когда до неё дошло, что Камилла и не думает остановиться. Сотрудница интерната замахала руками, чтобы привлечь к себе внимание журналистки, но та следила за тем, чтобы не заехать колесом в какую-нибудь выбоину, и промчалась мимо, даже не посмотрев на неё. Уголком глаза Линд заметила только светлую ветровку, и тут снова зазвонил её мобильный, а чуть позже раздался сигнал, оповещавший, что ей пришло сообщение.

Немного дальше впереди аллея заканчивалась. Камилла бросила взгляд в зеркало заднего вида, включила сигнал поворота и съехала на просёлок. Лиллиан было не видать – она ещё не успела подняться по последнему склону. С колотящимся сердцем и прилипшими к виску волосами Линд пропустила вперёд вереницу автомобилей, постоянно бросая взгляды в зеркальце заднего вида и выглядывая, не появится ли в нём велосипедный шлем.

В сумке на полу снова зазвенел мобильный. Быстренько Лоне Фрис до неё добралась, подумала журналистка и, когда в непрерывном – из-за того что для большинства людей рабочий день уже закончился – потоке автомобилей образовался просвет, влилась в него и поехала дальше. Фрис наверняка успела уже позвонить Агнете Эскильсен, чтобы выяснить, что её старая приятельница знает о Камилле, или убедиться, что их знакомство – тоже чистая выдумка.

Линд втянула воздух глубоко в лёгкие и в очередной раз пожалела, что сразу же не раскрыла свои карты. Но теперь, когда ей на телефон пришло эсэмэс, она как-то засомневалась, что его прислала сотрудница интерната. С чего бы это седовласой Фрис проявлять такую настырность?

Кто-то из водителей погудел Камилле, когда она без предупреждения переехала узкую полоску травы, отделявшую дорожное полотно от велосипедной дорожки. Она заглушила двигатель и наклонилась за телефоном.

Четыре непринятых вызова и два эсэмэс. И все они от Фредерика.

«Приезжай в отель «Принсен» как можно скорее», – гласило первое послание. «Когда будешь на месте, подойди к администратору», – было сказано во втором.

Камилла уставилась на экран и перечитала оба сообщения заново. И закрыла глаза.

Пусть бы лучше за ней гнался весь Элиселунд, чем получить хотя бы одно из тех эсэмэс, которые ей послал Фредерик.

В «Принсен», подумала женщина, чувствуя, как адреналин внезапно покинул её, оставив ослабевшей и обмякшей. Даже не домой.

«Когда приедешь, пошли эсэмэс!» – пришло на её телефон следующее сообщение.

Она фыркнула и поехала дальше. Он что, на совещание её вызывает? И тут до неё дошло, что, возможно, это именно так и есть. С тех пор как она покинула их общий дом, Фредерик не звонил и не писал ей – и вот теперь он назначает ей встречу на нейтральной территории в городе.

Линд стало тяжело на сердце, и теперь она искренне проклинала свой взрывной темперамент. Пару раз ей пришлось сморгнуть слёзы, навернувшиеся на глаза.

Снова зазвонил мобильный, и журналистка ответила на звонок, даже не посмотрев на дисплей.

– Да, – произнесла она и прокашлялась, поскольку её голос сорвался.

– Добрый день, это Лоне Фрис. Вы только что были в Элиселунде.

– Да, – повторила Камилла. – Это так, и ещё на самом деле Парков – не моя мать. Я сочинила всю эту историю на ходу, чтобы выяснить, кто руководил интернатом на момент, когда его закрыли, – выложила она. – Я хочу найти её, чтобы узнать, как могло быть выписано свидетельство о смерти людей, которые вовсе не умерли. И почему…

Она замолчала, не договорив, потому что как раз проезжала школу верховой езды, располагавшуюся на подъездах к Остеду. Одна её подруга держала там лошадей.

– Я просто хотела сказать, что вы забыли свой жакет, – сказала Лоне.

Линд слушала её вполуха. Всё, она призналась во лжи, которая к тому же не принесла ей никакой выгоды. Фрис имела полное право негодовать.

Но теперь прокашлялась её пожилая собеседница.

– Это была не ваша мать… – заговорила она и тут же поправила себя: – То есть не Бодиль Парков. Я только что посмотрела в документах, чтобы проверить. Она подала заявление и уволилась в конце февраля того года, в котором закрыли Элиселунд, но к тому времени руководство интернатом уже взял на себя её заместитель.

Теперь Камилла встрепенулась и огляделась в поисках места, где можно было бы съехать на обочину. Журналистка знала, что немного впереди будет автобусная остановка. На этот раз она вовремя просигналила о том, что останавливается.

– Я нашла старые учётные записи, – продолжала тем временем Лоне. – Мы их давным-давно не открывали, но они по-прежнему хранятся в бывшем кабинете заведующего. Мне стало интересно, когда вы вот так заявились к нам вдруг. Я слышала то, что вы сказали Лиллиан, и я вполне в состоянии сложить два и два, тем более что и полиция у нас побывала и расспрашивала о тех же самых девочках.

– И что там сказано? – перебила её Камилла, вперившись взглядом в приборный щиток, но не видя его.

– Здесь написано, что сёстры умерли от воспаления лёгких. Они поступили в лечебный отдел интерната за три дня до указанного времени смерти и находились под наблюдением того самого главного врача, который позже выписал свидетельства.

– Как его имя?

– Хмм… – Видимо, Лоне Фрис разбирала написанное. – Главный врач Эрнст Хольстед.

– Но кто-нибудь же должен был заметить это! – воскликнула Линд. – Как они могли умереть так быстро одна за другой?!

– Похоже, главный врач не вполне ответственно подходил к своим обязанностям. Из записей можно сделать вывод, что он не так часто заглядывал к своим пациенткам, как следовало бы, учитывая серьёзность ситуации и то, чем она закончилась для этих двух девочек.