отпустить. То ненавидела. А теперь просишь остаться? Или же отдаёшься ночью как в последний раз?

— Разве тебе не нравится? Предпочитаешь по-старому, Нармузинов?

И он зеркалит мою усмешку, теперь прижимая пальцы к своим губам, цепляет их зубами внимательно следя за моим лицом.

— Я не смирилась, Саид. И я убегу сразу же, как только предоставится возможность, — чистую правду, потому что ложь он распознает сразу, — но до тех пор пусть будет вот так, — отойти назад, высвобождаясь из его рук, мне кажется, тебя должны радовать эти изменения, нет?

— Маленькая папина принцесса решила окунуться в иллюзию счастья?

Подталкивает меня к душевой кабине, и я только сейчас понимаю, что всё это время он стоял передо мной абсолютно голый.

— Маленькая папина принцесса вообще не знает, что такое это ваше «счастье».

— Так твоей психике легче справиться? Я читал о подобном смирении. Ну и, — встряхнул головой, — ты права — меня вполне устраивает такое решение.

— Вау, ты умеешь читать?

И невольно улыбнуться в ответ на его тихий смешок, краем сознания отмечая, как он потянулся к крану.

— Умею. Я вообще много чего умею, хочешь научу?

И поднял кверху кран, а я взвизгнула от неожиданности, оказавшись под струями тёплой воды. Приподнялась на цыпочки, хватаясь за мужские предплечья, чтобы не упасть.

— Я хочу, чтобы у нас появились новые воспоминания о душе. Устроишь?

— Кто я такой, чтобы отказать в подобном принцессе, — уверенно задрав мою правую ногу так, чтобы она обхватила его бедро.

***

— Ваш чай, господин.

Асия с присущим ей изяществом положила перед нами поднос, тут же нагружая другой уже пустыми после обеда тарелками, а я закрыла глаза, глубоко вдыхая свежий воздух, наслаждаясь теплым ветром, трепавшим волосы.

— Распусти свои волосы.

Глубокий голос так близко, как и большая ладонь, накрывающая моё колено под столом. И не дожидаясь моих действия, Саид сам тянется, чтобы снять резинку, а затем провести пальцами сквозь волосы, играется ими, другой рукой поднимая подол платья, пробираясь под него и обдавая кожу теплом своей, сминает её настойчиво и одновременно нежно.

— Твои волосы…такие светлые. Блестящие. Не собирай их передо мной.

— Как скажешь.

Не открывая глаз. Продолжая наслаждаться его запахом. Саид так близко, что я чувствую его, глубоко вдыхаю. Терпкий запах, древесный…когда я только появилась здесь, он пугал меня. Пугал до зеленых чертиков, сейчас? Я не могла сказать, что перестала бояться…но я будто привыкла к тому, что этот запах дарит удовольствие. Не спокойствие, нет. И не доверие. Никогда больше доверие. Но удовольствие. Пока мне достаточно и этого.

И вновь тихий смех над самым ухом. Распахнула глаза, встречаясь с его испытующим внимательным взглядом.

— Что?

— За тобой так интересно наблюдать. Мне кажется, я вижу, как крутятся шестеренки в твоей голове.

— И о чём же я думаю?

— Кончик твоего носа слегка дёрнулся, а ноздри, — щёлкнул меня по носу, — расширились, ты так громко вдыхаешь мой одеколон и улыбаешься. Что ты делаешь? Ты…нюхаешь меня? Ты странная.

— Боишься меня, Нармузинов?

Намотал на руку мои волосы и к себе притянул так, что между нами остались считанные сантиметры.

— Днём ты никогда не зовёшь меня по имени. Только по фамилии или господином. Но ночью выстанываешь моё имя так громко, что по утрам на нас слуги косятся.

— Потому что по ночам мы с тобой в той самой…как ты сказал? А, в иллюзии счастья маленькой папиной принцессы. А днём всё возвращается на круги своя. Ты — мой похититель, а я — твоя пленница.

Ему не понравился мой ответ? Он скривился, на миг отведя взгляд в сторону. Странный…как будто я сказала неправду?

— Разве это не так?

— Так, — отпустил резко и встал, даже не притронувшись к чаю, остывшему под лёгким ветром в саду, — завтра мне нужно будет уехать на несколько дней. Надеюсь, ты меня не разочаруешь и будешь вести себя нормально?

— Ты за Аврой? Можно я с тобой поеду?

Саид застыл, нахмурившись.

— Не только, у меня ещё дела есть. Зачем тебе к ней?

— Я не скажу, что соскучилась именно по ней. Но мне, правда, скучно здесь. А это неплохая возможность увидеть город. И потом, разве тебе твои ищейки не донесли, что в этом доме она единственная, кто общался со мной?

— Вот это-то мне и удивительно.

— Почему?

Встала рядом и провела рукой по слегка отросшей щетине на его скулах. И тут же жарким воспоминанием о том, как эта щетина кололась сегодня утром, когда он целовал меня…там. Господи…почему все мысли об этом ублюдке неизменно приводят меня к постели? Потому что это единственное хорошее, что может меня с ним связывать?

— Думаешь, нам следовало с ней ненавидеть друг друга и плести интриги? Собирать каждой на свою сторону твоих слуг и организовывать войны за твое сердце и место в твоей спальне? Султанские замашки, мой господин?

— Нет, я думаю, что ты точно не можешь ненавидеть её. Тебе на неё плевать. Потому что тебе с Аврой нечего делить. В отличие от неё. Но вот доверять ей однозначно не стоит.

— Она ненавидит меня так же, как и я тебя, Нармузинов. Ни больше, ни меньше. Но, как видишь, мы с тобой научились замечательно сосуществовать вместе, — спуститься ладонью по его груди к ремню на чёрных джинсах, — так же и с ней. Так что? Возьмёшь меня к ней? В конце концов, разве теперь мы с ней не родственницы? Молочные сёстры это называется?

И вновь скривился. Вновь чем-то не угодили мои слова. А ведь ни одно из них не ложь.

— Ага. Сначала поедем к родственникам первой жены, а потом? Познакомишь нас со своими, Карина?

— С огромной радостью, мой господин. И даже ехать никуда не придётся. Папа с дядей сами приедут. С готовностью. Ты только скажи.

Привставая на цыпочки, так, чтобы прошептать в самые его губы.

***

В тот день перед своим отъездом Саид отвёз меня к озеру, окружённому горами.

— С ума сойти…, — замерла, не в силах отвернуться от красоты, раскинувшейся прямо перед нами, — Они как нарисованные, смотри, — указывая пальцем на вершины, возвышавшиеся по ту сторону от нас, — как же здесь красиво.

— Горы — самое прекрасное создание природы.

— Дух захватывает. Я не была раньше в горах. Никогда. Я видела пустыни, океан, море…но это, — обернулась к Саиду, смотревшему поверх моей головы, — я влюбилась в них. Они, действительно, великолепны.

— Я родился неподалёку от этого места. В небольшом селе. Знаешь, когда из твоего окна видны горы, ты привыкаешь к ним. Ты перестаёшь ощущать их