– Хочешь сказать, что они заняты друг другом и им пока не до нас?

– Не совсем так, – покачал головой маг. – Основная схватка сейчас идет не здесь, а в мире, что не очень виден для тебя. Там схватка кипит вовсю, и не всякий рисунок магии мне знаком, а скрываться становится все труднее.

Маг приподнялся и, взяв пару веток, бросил их в костер. Поникший было огонь жадно накинулся на сухие ветви, взметнувшись яркими языками в ночное небо.

– К тому же основные силы выжидают.

– А кто основные-то, и чего они ждут?

– Ну, двоих я точно тебе назову. Это, конечно, Мрак, который жаждет вновь воссоединиться с «сердцем», а другой, как ни странно, Тейнураль – владыка эльфов.

– Вот те на, – гном аж подпрыгнул. – Этому-то старому пройдохе что надо?

– Не знаю, – пожал плечами Лейн. – Но явно не желание уничтожить. Есть еще одна довольно-таки мощная сила, но я пока не могу понять, кто это, точнее… нет, не могу.

Эльф закинул руки за голову и с хрустом потянулся.

– Так вот, – продолжил он, зевнув. – Эти будут ждать до конца, пока мы не отыщем «сердце», и даже возможно… нет точно – даже помогать нам по возможности.

– Ага, а когда мы до него доберемся, придут, здрасте, дескать… Знакомая тактика, – улыбнулся гном. – Я бы тоже так сделал. Тогда вопрос: а зачем тебе нужна вся эта маскировка?

– Ну во-первых, они нас все же не видят, а лишь знают примерно, где мы находимся, поэтому, скорее всего, следует ожидать либо нападений, либо осторожной слежки. Во-вторых, то, что они точно не знают наше местоположение, дает нам выигрыш по времени и хоть какую-то свободу маневра, хотя чем ближе к цели, тем давление усилится, нас будут обкладывать со всех сторон и не для того, чтобы не дать дойти, а, наоборот, чтобы не выпустить.

– Ну а кто же тогда другие силы?

– Другие? А, – маг махнул рукой. – Пара придворных магов, как со стороны эльфов, так и из свиты Георга, даже, по-моему, несколько магов из Темного королевства пробуют свои силы. Слижком быстро тайна находки перестала ею быть. Но они меня не беспокоят, хотя и могут доставить определенные проблемы.

Дорин кивнул. В отличие от многих гном прекрасно знал настоящие пределы сил своего друга, особенно когда тот, защищая его, выступил в одиночку против всей мощи народа гномов и не проиграл.

– Да, кстати, а эту эльфийку кто послал?

– А вот это загадка, – маг нахмурился. – Эта сила из-за Грендорской пустыни, и она нам не дружественна, но и не враждебна. Ладно, Дорин, хватит меня мучить вопросами, давай спи, завтра трудный день. Я подежурю первым.

Он плотнее закутался в плащ и, подбросив в костер еще дров, в задумчивости уставился на огонь.

Главная особенность боевых действий, происходивших во второй половине января, заключалась в том, что во всей полосе наступления развернулось непрерывное и стремительное преследование противника, не прекращавшееся ни днем, ни ночью. Преследование велось как по всем дорогам, имевшимся в полосе наступления фронтов, так и вне дорог – колонными путями. Двигаясь впереди общевойсковых армий и выходя на коммуникации крупных группировок отходивших немецких войск, танковые армии и корпуса создавали угрозу окружения противника и вынуждали его оставлять обороняемые пункты без боя. Отрыв танковых войск от общевойсковых соединений доходил до 100 км. Несмотря на возросшее сопротивление немцев на подступах к Познанскому оборонительному рубежу, темп наступления войск 1-го Белорусского фронта оставался высоким. 20–22 января войска фронта продвинулись на 130–140 км и подошли к этой полосе вплотную.

К утру 20 января части танкового полка генерала Саблина вынуждены были прекратить свое стремительное продвижение, так как в баках танков оставалось солярки не более чем на десяток километров марша. И полк получил приказ перейти к обороне и закрепиться на оставленном немцами оборонительном рубеже в районе села Позрань.

– Ну, как вам на новом месте? – спросил Выборнин Семенова.

– Нормально, – усмехнулся Сергей. – Фрицы для себя строили и надолго. Эти блиндажи даже электричеством были оборудованы, правда, подстанцию немцы взорвали, мы уже с ребятами проверили.

Алексей кивнул.

– Мне уже докладывали, я, правда, в своем еще не побывал. Как встали, сразу к комполка умотал, только вот возвращаюсь, кстати, не знаешь, где мои обосновались?

– Вон, видишь колпак дота? Там левее блиндаж. Твои сперва хотели в самом доте обосноваться, но там холодина, да и печка не предусмотрена.

– Ладно, – Алексей зачерпнул рукой горсть снега и растер им лицо. – Бррр. Спать хочу, Серега, сил нету.

– Я тоже, – вздохнул Семенов. – Пойду к своим, ребята там, поди, закончили уже с капониром.

– Отлыниваешь?

– Можно маленько, – улыбнулся лейтенант. – Командир я или нет?

– Ладненько, давай дуй. Горючка все равно раньше завтрашнего вечера не ожидается, так что время есть отоспаться.

– Главное, чтобы фрицы дали это сделать.

– Поди, дадут, им сейчас не до контрнаступлений, драпают что есть сил. Сам, что ли, не видишь, сколько техники побросали?

Семенов кивнул. Действительно на оставленных немцами позициях они нашли не только брошенные пулеметы и противотанковые орудия, но и несколько вполне целых «пантер» и бронетранспортеров.

– Вот кончится война, махну я тогда на море, в Одессу, говорят, там хорошо.

– Ты копай давай, – буркнул Андрей, покосившись на Евстафьева. – Сперва ее еще закончить надо, а то знаешь, сегодня ты живой, а завтра…

– Тьфу на тебя, Цветков, – махнул рукой механик. – Вечно ты все испортишь.

Он выдернул из мерзлой земли лопату и принялся выкидывать из ямы выдолбленную ломами землю.

Они уже полдня вгрызались в мерзлый грунт, готовя капонир для стоявшей рядом «тридцатьчетверки», хотя знали, что остановка будет недолгой. Однако, во-первых, так было положено, во-вторых, капонир служил дополнительной защитой, превращая танк в хорошо укрепленную огневую точку.

Управились только к вечеру. Все были измучены, даже Сергей, хотя и присоединился к своему экипажу уже практически на завершающем этапе.

– А все же хорошо немцы обустроились, – сказал Виктор, бухаясь на деревянные нары, заменяющие в блиндаже кровать. – Чистенько, светленько и тепло.

Все промолчали, механик был прав. Немцы действительно всегда любили обустраиваться с максимальными удобствами. Вот и сейчас, блиндаж изнутри был обшит гладко обструганными досками, пол залит бетоном, а вдоль стен стояли двухъярусные нары, на которых даже были набитые соломой матрасы. Кроме того, блиндаж на пару бревен выступал над землей и имел пару застекленных окошек, которые при надобности можно было превратить в амбразуры. Тепло в помещении давала небольшая печка, сваренная из металлических листов.