– Извините, я сейчас на время отлучусь! – рассеянно пробурчал мужчина, с трудом подбирая слова. Из его головы никак не выходил странный разговор со следователем особого отдела. – Мы задержали подозреваемого в совершении преступления Нобби Холипса, и мне необходимо присутствовать на допросе! – Он поспешно схватил со стола пачку сигарет, машинально сунул ее в карман и целеустремленным шагом покинул комнату. Но в дверях резко остановился, словно вспомнив нечто важное и, обернувшись, сдержанно пообещал: – Я буду держать вас в курсе событий! Мы непременно найдем убийцу вашей дочери! Он понесет заслуженное наказание!

Миссис Оутс истерично разрыдалась, утирая глаза белоснежным носовым платком, который стал влажным от пролитых слез.

– Очень… Постарайтесь! – с мольбой в голосе попросила женщина.

Муж стоял рядом мрачнее грозовой тучи.

– Найдите его… Обязательно найдите! – подавленно повторил он, с глубокой нежностью гладя жену по голове и трепетно прижимая к груди.

– Вы даже не сомневайтесь… Мы обязательно арестуем его! – извиняющимся тоном пробормотал Стив, словно взвалив на себя всю вину за трагедию. Ведь кроме участия и понимания он ничего больше не мог предложить убитым горем родителям. Будь он волшебником, конечно, оживил бы мертвую девушку, а так… Уже ничего нельзя исправить. Единственное, что в его силах, – отыскать убийцу и упрятать за решетку, чтобы тот никогда и никому больше не причинил страданий. Но он знал, это не решит проблемы… Тут же объявится новый душегуб. И все повторится сначала… Новые убийства и новые аресты. Кровь будет литься рекой, пока с лица земли не исчезнет последний человек. Жажда убийства – это деградированный инстинкт человека, от которого не так легко избавиться. И он это прекрасно понимал… Но как это объяснить родителям, чьи дети погибли в молодежных драках, от ножей насильников, от пуль бандитов? А люди с такой надеждой смотрели на него… И верили, что он сделает невозможное. Но что он может сделать? Ведь ему не изменить весь мир. И от собственной беспомощности Стиву стало как-то не по себе. От напряжения у него заломило в висках – подействовала угнетающая атмосфера боли и горя, как туча зависшая над мрачной квартирой. Он начал задыхаться и, нервно расстегнув верхнюю пуговицу, пулей выскочил на лестничную площадку. Набрав полную грудь спасительного воздуха, дышал до тех пор, пока в глазах не зарябило.

– Чуть сознание не потерял, – подавленно прошептал капитан, тяжело спускаясь по ступеням. У него сложилось впечатление, что в квартире из него вытянули все соки, и теперь он напоминал выжатый лимон, который вдобавок пропустили через мясорубку. Обессиленно толкнув подъездную дверь, которая с оглушительным хлопком закрылась следом, вышел на улицу, с наслаждением подставляя лицо освежающему ветерку. Как во сне, подошел к служебному автомобилю и, уже заваливаясь на переднее сиденье, облегченно вздохнул, словно сбрасывая с плеч неподъемный груз. За десяток лет службы в убойном отделе он так и не научился спокойно смотреть на душевные переживания людей. Устало, прикрывая глаза, глухо приказал шоферу:

– В отдел…

С уходом инспектора Том заметно оживился. В его глазах то и дело вспыхивали злорадные искры. Подойдя к родителям, он с наигранной невинностью поинтересовался:

– А что, Грейс умерла?

От ликующего взгляда мальчика не укрылось, как лихорадочно вздрогнул отец, словно пронзенный электрическим током, и еще больше сжалась мать, в очередной раз уткнувшись в платок. Отец резко обернулся и, пунцовый от ненависти, яростно прошипел:

– Заткнись, скотина… Лучше бы это был ты!

Но грубые слова не обидели Тома, а даже, наоборот, принесли какое-то мрачное удовлетворение. Душа наполнилась злорадным ликованием от мысли, что наконец-то причинил взрослым по-настоящему сильную боль. Не все коту масленица. Вот теперь они поймут, что означает страдать. Что посеешь, то и пожнешь. Мальчик с трудом подавил радостную улыбку и, мстительно откладывая в памяти ненавидящие взгляды родителей, озлобленно решил: пощады им не будет. Пойдут в расход следом за дочерью. А пока необходимо, стиснув зубы, терпеливо ждать, ни жестом, ни словом не выдавая своего истинного отношения. А ждать осталось не так уж и долго… Их очередь уже на подходе.

И Том, сохраняя видимое спокойствие, покорно удалился в свою комнату, где его с нетерпением ожидала раскрытая книга.

Следующий шаг…

Ласковое Средиземное море. Убаюкивающий шепот прибрежных волн. Ублажающий морской свежестью ветерок… Исчезающая на горизонте золотая нить горячего песка. И желанное уединение.

Ведь мама так любила загорать…

Кабинет для допроса представлял собой глухую комнатушку с единственным маленьким решеточным окном под самым потолком, которое, сидя на стуле, невозможно было даже увидеть. Надсадно гудел кондиционер, но он едва спасал легкие от забивающей плесневелой духоты, столь характерной для подземелья и создающей из тесной комнаты настоящую парилку. Помещение было наполнено людьми и, как могло показаться на первый взгляд, громоздкой мебелью, хотя прикрученные к полу два ромбовидных стола и три металлических стула не являлись таковыми, имея компактные размеры.

За самым дальним столом величественно восседала грузная женщина, энергично стучащая пальцами по клавиатуре. Электронная печатная машинка гулко фиксировала перекрестный допрос.

Детективы, мокрые от пота, молчаливо мерили шагами узкое помещение, ненавязчиво бросая любопытные взгляды на подозреваемого.

Яркий свет прожекторов был направлен в одну точку – на сидящего на стуле посредине кабинета и невольно прикрывающего глаза ладонью.

Крепко сбитый сержант, багровый от ярости, наклонился к самому лицу допрашиваемого молодого человека и грубо рявкнул:

– Имя?

Парень испуганно дернулся и поспешно ответил:

– Нобби!

– Сейчас из Нобби мы сделаем Барби!

Детина в полицейской форме зловеще загоготал, давя на психику.

– Фамилия?

– Холипс! – парень лихорадочно задрожал, недоуменно взирая на седоволосого мужчину в штатском, который внимательно наблюдал за ним со стороны. «Этот – самый главный!» – уверенно определил Нобби и, не раздумывая, обратился к нему:

– В чем меня обвиняют?

Стив пронзительным взглядом посмотрел в глаза молодого человека и обнаружил в кристально чистом взоре искреннее недоумение. Парень не обманывал, он на самом деле не знал, почему его задержали. Вот чудеса… Мальчишка был или хорошим актером, или по правде невиновен.

И, задумчиво прикуривая сигарету, капитан невозмутимо ответил:

– В убийстве! – незаметно наблюдая за реакцией арестованного.

Нобби ошеломленно пожал плечами и натянуто улыбнулся.

– И кого же я убил?

Инспектор подошел к столу и сурово заметил: