довольный Эйрих, продолжая вспоминать старые комбинации ударов. – Что ещё?

Сабля жужжала, рассекая воздух. Привычной к топору руке было легко размахивать таким лёгким и сбалансированным оружием.

– По кольчуге бить – только портить лезвие, – уверенно произнесла сестрёнка. – Значит, она нужна только чтобы рубить безбронных.

– Верно, – кивнул Эйрих.

– Но как тогда убивать ею воина в кольчуге? – недоуменно спросила Эрелиева.

– Никак, – ответил Эйрих, после чего прекратил упражнение. – Для этого есть илд.

– Илд? – переспросила сестрёнка. – Что это такое?

– Вот это, – Эйрих закатал тряпицу и открыл вид на новый меч.

– Ого… – выдохнула Эрелиева. – Выглядит… тяжеловатым.

– Он такой и есть, – усмехнулся Эйрих. – Даже если не пробьёт кольчугу, врагу всё равно будет очень больно. Им можно ломать кости, но лучше всего использовать его для колющих ударов. При достаточно сильном уколе ни одна кольчуга не защитит.

– Ты сам это придумал? – спросила Альбоина, отдыхающая после усердной тренировки сидя на утоптанной земле.

– Читал о чём-то таком, – туманно ответил Эйрих. – Но я точно знаю, что конному воину подобный меч нужнее спаты.

Кузнец Гектор Авл Калид, оказавшийся настоящим мастером, всё-таки сумел сделать четыре меча – два илда и две сабли. Качество их примерно соответствует ожиданиям Эйриха, хотя они сделаны совсем не по тем методам, к которым он привык – кузнецы тут работают иначе, решая задачи своими способами.

Римлянин отказался делиться своими секретами, но Эйрих судил по результатам: мечи достаточно прочны, чтобы хорошо выполнять возложенные на них задачи.

– Зачем ты сделал четыре меча? – спросила Эрелиева.

– Два мне, а два тому, кто покажет себя достойным, – ответил Эйрих. – Надо как следует испытать новое оружие, прежде чем делать большие заказы для всего войска.

Альбоина взглядом попросила разрешение, получила в ответ кивок от Эйриха, после чего взяла лежащий на столе илд. Отойдя на песок тренировочной площадки, она начала делать взмахи, будто орудует римской спатой.

Для её кисти меч оказался тяжеловатым, что было видно по скованности взмахов.

– Можно кисть сломать, – пожаловалась дева щита.

– Поэтому нужна подготовка, – усмехнулся Эйрих. – Завтра привезут заказ с деревянными мечами нового образца.

– Ты так уверен в своей придумке? – поинтересовалась Альбоина.

– Абсолютно уверен, – кивнул Эйрих. – Ладно, мне пора идти встречать наших новых соратников.

/6 ноября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/

Час спустя, у Храма Святой Софии, Эйрих принимал клятву верности легионеров-инструкторов.

Ситуация получилась интересная и даже в чём-то обидная.

Во-первых, всех будущих инструкторов повыдёргивали из столичных гарнизонов, буквально опустошив их от примипилов, центурионов, опционов, тессерариев и деканов.[51] Большая часть из них, как успел выяснить Эйрих, стояли в гарнизонах, кто-то в столичном, а кто-то в городах диоцеза Фракия.

Во-вторых, поедут эти римляне вместе с семьями, коими многие из них обзавелись – это не радовало ни их, ни Эйриха.

В-третьих, согласия у них никто не спрашивал, они подневольные люди, но довольства это им не добавляло.

Логику в действиях консула Эйрих видел: обезглавив гарнизоны, он заменил засидевшихся командиров на новых, вызванных из «горячих» провинций и диоцезов. Обычно в зонах боевых действий служат те, кто не имел достаточно влияния или хитрости, чтобы перебраться в безопасные земли, где точно не будет налётов варваров.

Это не значит, что перед Эйрихом сейчас плохие воины, но не значит также, что лучшие.

Впрочем, от этих римлян всё же будет толк, потому что службу свою они знают крепко и в состоянии обучить остготских воинов римской военной науке.

Груз оплаты жалования и кормления этой тысячи с завтрашнего дня ложится на плечи Эйриха, что очень дорого.

«Хитрый жук, этот консул», – подумал Эйрих, глядя на покрытых бронёй римлян, стоящих в идеально ровном строю. – «Вроде сделал так, как договаривались, а одновременно избавился от засидевшихся старичков».

Легионеры ждали.

– Примипил Лузий Публикола Русс! – позвал Эйрих.

Да, знакомца из Филиппополя, которого Эйрих рассчитывал встретить на обратном пути, тоже сдёрнули с насиженного места в городской когорте и пригласили в Константинополь. Естественно, сразу с семьёй и пожитками. Вчера с ним была проведена беседа, в ходе которой Русс озвучил требования, свои и знакомых ветеранов: консул не озвучил срок службы, поэтому Эйрих должен его установить, причём в разумных пределах, ещё они отказываются воевать за остготов, поэтому будут только готовить из новобранцев некое подобие легионеров. Зарплаты он должен платить вовремя, ещё предоставить условия для жизни им и семьям.

– Я! – вышел из строя Русс.

– Готовы ли твои люди принести мне клятву? – громко спросил Эйрих.

– Готовы, претор! – стукнул себя по груди примипил.

– Приступайте! – приказал Эйрих.

Письменный договор на двух пасах пергамента, где большую часть места занимают имена инструкторов и их подписи, уже заполнен в двух экземплярах, один из которых теперь хранится у примипила Русса, которого избрали старшим над инструкторами – он оказался самым опытным из всех легионеров, ведь остальные раньше служили преимущественно в городских когортах и в гарнизонах, а Русс отвоевал своё в V-ом легионе «Македоника».

Выдвинутые условия Эйриха устроили, потому что ему не нужны римские легионеры. Ему нужны остготские воины, сражающиеся не хуже римских легионеров.

Единственное, что расстраивало его, так это то, что Русс и остальные, услышав, чего именно хочет Эйрих, отказались тренировать уже состоявшихся воинов.

«Переучивать – только портить», – припомнил Эйрих слова примипила.

В прошлой жизни он с таким никогда не сталкивался.

«Как я готовил свои войска?» – начал вспоминать подробности мальчик.

Система подготовки была простой и даже бытовой. С младых ногтей каждый кочевник учился ездить на лошади и стрелять из лука. Каждый мужчина, ко времени, когда пора брать жену, уже ездил на коне лучше, чем бегал, и стрелял из лука на приемлемом уровне. Если он делал что-то из этого плохо, жить ему приходилось очень тяжко, ведь без этих базовых навыков в степи совсем никуда.

Войско делилось на десятки, именуемые арбанами, сотни, именуемые джагунами, тысячи, именуемые минганами, и десятки тысяч, именуемые туменами, но Темучжин обеспечил смешение разноплеменных воинов в единые подразделения, чтобы стереть разницу между ними – для этого он приказал формировать тысячи и десятки тысяч из разных племён.

Ещё его главным достижением, недоступным и непознаваемым для остальных кочевников, было централизованное командование над всей армией – учреждение юртчи.[52] Эти избранные люди отвечали не только за размещение воинов, но и рациональное распределение кочевий, разведку, а также планирование будущих кампаний против встречающихся по пути к последнему морю врагов.

Увы, римляне продемонстрировали, что некий аналог юртчи у них есть уже очень давно, ведь боевые действия против варваров тщательно планируются, потому что