он отличный, но соображает очень туго и почти бесполезен как порученец.

– Когда у тебя за спиной такой могущественный воин – твои слова имеют куда больший вес, – сказала очень разумную вещь девочка, – как бы ты мала ни была.

– Ищи себе другого великана за спину, – усмехнулся Эйрих. – Но мыслишь ты здраво.

Тут зашевелился Флавий Феодосий II.

Вид он имел болезненный, каштановые волосы его были коротко острижены, а карие глаза смотрели на мир удивлённо. Вообще не похож на своего отца внешне, но, как говорят, полная копия его по характеру. Это плохо для любой державы – такой правитель.

– Где я? – спросил он ослабленным голоском.

– Я вынес тебя из крипты, ты потерял сознание, – сообщил ему Эйрих. – Вот Элия Пульхерия, а я – Эйрих Ларг.

– Я видел тебя рядом с дядей Антемием… – припомнил мальчик. – Что мы здесь делаем?

– Ждём, пока похоронный обряд будет закончен, – ответил Эйрих.

По каменной лестнице забухали тяжёлые шаги. Это точно Альвомир. Возможно, тоже начал терять сознание от духоты, хотя в такое верится с трудом.

– Эйрих, тебя завёт косул, – произнёс гигант.

– Побудь с ними, охраняй их, – приказал ему Эйрих.

Тяжело вздохнув, он спустился в крипту и присоединился к Флавию Антемию, с неопределённым выражением лица смотрящим на свинцовый гроб, наполовину накрытый каменной плитой. Больше никого тут не было, все уже ушли.

– Звал? – поинтересовался Эйрих.

– Звал, – кивнул консул. – Есть новости от моих куриоси в Риме.

– Ты решил сообщить мне об этом здесь? – слегка удивился Эйрих.

– Мёртвые лучше всех хранят тайны, – улыбнулся Флавий Антемий. – Стилихона больше нет.

– Я не удивлён, – пожал плечами Эйрих. – Никто не любит тех, кто кусает больше, чем может проглотить.

– Как оказалось, его казнил Флавий Гонорий, – продолжил консул. – На следующий день после покушения и бунта я отправил пятерых гонцов, чтобы хотя бы один из них добрался до западного императора. В письме я сообщил все обстоятельства произошедшего и Гонорий прислал ответ – за такое Стилихон должен быть наказан. И вот, сегодня ночью, прибыл гонец, сообщивший мне, что западный консул схвачен, а затем ослеплён, оскоплён и казнён отрубанием головы.

– Зачем ты рассказываешь мне об этом? – не понял Эйрих.

– Это наука тебе, – ответил Флавий Антемий. – Иногда необязательно применять грубую силу – достаточно сообщить правильные слова правильным людям. Я знаю Гонория: он, скорее всего, испугался подобной судьбы для себя и решил показать всем, что будет с убийцами императоров.

Эйрих начал думать. Давать ему уроки – консул не нанимался учителем. Тут должно быть что-то ещё.

– Этот разговор будет связан с нашим делом по поводу Запада? – предположил Эйрих.

– Всё ещё удивляюсь твоей прозорливости, – довольно покивал Флавий Антемий. – Да, это касается всех наших планов по поводу Запада. Отменять что-то поздно, но коррективы внести мы можем. Теперь твоей целью станет Аларих и другие племена.

– Какие другие племена? – поинтересовался Эйрих.

– Рухнула оборона на Рейне, – сообщил консул. – Лимитаны бегут, не вступая в бой с варварами, а комитатские легионы сидят на позициях, потому что Гонорий не знает, как действовать. Стилихон был занят другими делами, а теперь мёртв и нет больше людей среди императорских комитов, кто может обуздать легионы и заставить их отражать вторжение.

– Ты ведь не обижаешься за своих дружинников? – поинтересовался Флавий Антемий.

– Они свободные люди, – пожал плечами Эйрих.

Ниман Наус и Хумул – люди, сумевшие его нешуточно удивить. Хотя это его вина. Ждал удара не из того места, ждал не такого удара.

– Значит, есть шанс, что нам не придётся выступать против легионов? – уточнил он. – Ты это хочешь сказать?

– Такой шанс может выпасть, но я бы сильно на него не надеялся, – вздохнул Флавий Антемий. – Впрочем, если сможешь правильно использовать тысячу моих ветеранов и подготовить своё войско, разрозненные легионы Гонория не окажутся большой угрозой.

– Будем надеяться, что смогу, – кивнул Эйрих.

/30 октября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/

Вечером того же дня Флавий Антемий сидел в своём новом кабинете, где стало тесно от пергаментных свитков с годовыми отчётами от провинций и диоцезов.

Как всегда, воруют на местах, а в столицу шлют красивые циферки.

Применять казни? А смысл?

Отправлять проверяющих – набивать проверяющим карманы. Приставлять куриоси к проверяющим – набивать карманы куриоси за счёт проверяющих и проверяемых.

«Нельзя отдавать приказы, которые никто не будет выполнять – отец, Царствие ему небесное, как всегда отвратительно прав», – подумал консул Римской империи Флавий Антемий.

Коррупцию он ненавидел всей душой, потому что понимал её особую губительность в нынешние скудные времена. Рвачи готовы продать всё, что угодно, лишь бы набить собственные карманы, даже если из-за этого будут умирать десятки и тысячи, да хоть десятки тысяч.

Они чуть не потеряли южные пределы Египта из-за таких вот рвачей.

Люди слабы, жадны и недальновидны – с этим приходится мириться. Слишком уж много среди них обывателей, возомнивших себя личностями.

Вот Эйрих – он не обыватель, Антемий сразу понял, что перед ним настоящая личность. Человек, который знает, чего именно хочет, знает, как именно это получить и поэтому неуклонно следующий к своей цели.

Будь у Антемия хотя бы один такой человек, ему можно было бы доверить ответственные участки на юго-востоке, потому что пока неясно, как будут обстоять дела с шахиншахом Йездигердом I – опасный и хитрый противник, который может рискнуть использовать период временной нестабильности, свойственный смене власти.

– Господин… – появился в кабинете Климент, старший пятёрки куриоси.

– Запри дверь и садись, – распорядился Антемий.

Куриоси, обряженный в свой таинственный тёмно-красный плащ с капюшоном, закрыл дверь на засов и уселся в кресло напротив консула.

– Посмотрели? – без промедления спросил консул.

– Посмотрели, – ответил Климент. – Пишет путевые заметки, ничего такого – просто всё, что происходило в ходе путешествия в Константинополь, а также краткое описание событий в Городе.

Антемий давно замечал, что столичные жители склонны называть Константинополь Городом, как делают жители Лация в отношении Рима. Хотя слышал он, что истинного названия Рима никто не знает, потому что язычники боялись наведения на город порчи.

«Раз Город всё ещё стоит, то это как минимум было не вредно», – усмехнулся своим мыслям консул.

– И ещё пишет что-то о каких-то дымах, – продолжил старший куриоси. – Мои люди работали быстро, поэтому не успели внимательно изучить все пергаменты. У них сложилось впечатление, что они имеют дело с каким-то учёным, а не воином. Судя по набору книг, он интересуется астрономией, механикой, врачеванием, риторикой, пластикой, философией, историей, тактикой, стратегией, фортификацией и прочими науками, полезными не только воину, но и учёному мужу.