Что по-настоящему важно в хорошей НФ-литературе и что ей придает такую долговечность, так это то, как именно она рассказывает о нашем настоящем. О чем она говорит нам сейчас? И что еще важнее, о чем она будет говорить нам всегда? Точка, в которой НФ становится совершенно особенной и выдающейся отраслью литературы, – это точка, в которой она, будь то по замыслу автора или помимо его воли, начинает повествовать о чем-то более масштабном и важном, нежели обычный дух времени. Действие романа «Пересечение Эйнштейна» (а это название было навязано издателем ради улучшения продаж; сам Дилэни первоначально назвал свою книгу «Мрак баснословный и безвидный») происходит в далеком будущем, когда Землю, покинутую людьми, заселили иные существа – словно сквоттеры, захватившие брошенный дом. Эти существа живут нашими жизнями, облекшись в наши мифы и мечты. Им неудобно, но они очень стараются. Развивая этот замысел, Дилэни сознательно и беззастенчиво сплетает нити мифов в новое, невероятное полотно: Лоби, от лица которого ведется повествование, – это Орфей, или актер, играющий роль Орфея; остальные члены труппы играют роли Иисуса и Иуды, Джин Харлоу (которую, в свою очередь, играет Кэнди Дарлинг) и Билли Кида. В наших легендах им неуютно; они им не подходят.

Покойная Кэти Акер в своем предисловии к роману «Тритон» (издательство «Уэслиан Пресс») подробно разобрала образ Орфея и роль Сэмюэля Р. Дилэни как орфического пророка. Все ее рассуждения верны, и я могу только рекомендовать читателю с ними ознакомиться. Дилэни и впрямь орфический бард, а «Пересечение Эйнштейна», как вы вскоре убедитесь сами, – орфическая книга.

В древнейших своих версиях история Орфея – это, в сущности, всего лишь миф о смене времен года: Орфей спускается в подземный мир в поисках Эвридики и благополучно выводит ее обратно, к свету дня. Позже – но еще в незапамятные времена – хеппи-энд потерялся. Однако Лоби из романа Дилэни – это не просто Орфей.

«Пересечение Эйнштейна» – блестящая книга, с некоторым смущением признающая собственный блеск. Главам ее предпосланы цитаты разных писателей, от маркиза де Сада до Уильяма Батлера Йейтса (уж не они ли – владельцы домов, захваченных теми самыми сквоттерами?), и выдержки из личного дневника самого автора, который тот вел в период работы над книгой и своих странствий по островам Греции. Автор тогда был еще молод и писал роман в той среде, о которой позже рассказал в двух своих автобиографических книгах – «Движение света в воде» и «Небесный завтрак». Но здесь, в «Пересечении Эйнштейна», он пишет о музыке и любви, о взрослении и о ценности историй так, как это возможно только в молодости.

Можно рассматривать эту книгу как портрет поколения, мечтавшего, что новые наркотики и сексуальная свобода повлекут за собой новую зарю и расцвет Homo superior, сверхчеловеков, странствующих по миру своих родителей, как заколдованные дети – по опустевшим городам, по развалинам Рима, Афин и Нью-Йорка. Можно предположить, что эта книга излагает и перетолковывает на новый лад мифы того чудно́го народца, который вошел в историю как хиппи. Но если бы «Пересечение Эйнштейна» этим исчерпывалось, грош была бы ему цена; по крайней мере, в наши дни оно уже никого бы не заинтересовало. А между тем оно продолжает вызывать живой отклик.

Но о чем же тогда повествует «Пересечение Эйнштейна», если не об этом?

Мне этот роман видится исследованием мифов и попыткой ответить на вопросы, зачем они нам нужны и почему мы их рассказываем. И что они делают с нами – независимо от того, понимаем мы их или нет. Каждое новое поколение занимает место предыдущего. Каждое новое поколение заново открывает для себя сказки и истины былых времен и обмолачивает их, как колосья, отделяя – лично для себя – зерна от плевел. И ему и невдомек, и непонятно, и попросту плевать на то, что идущие следом отринут какие-то из его вечных истин как никчемную дань моде.

«Пересечение Эйнштейна» – книга юношеская во всех отношениях: она написана молодым писателем и повествует о молодом человеке, который попадает в большой город, открывает для себя кое-какую горькую правду о любви, взрослеет и в конце концов решает вернуться домой (в чем-то на манер героя рассказа «Побросаю-ка я кости…» Фрица Лейбера, который возвращается домой длинным путем – вокруг света).

Вот что я узнал из этой книги, когда прочел ее в первый раз, еще ребенком: что написанное может быть прекрасным само по себе, просто так. Что в некоторых книгах даже то, чего ты не понимаешь и не можешь уловить, не менее волшебно, чем то, что ты понял. Что мы имеем право – или несем обязанность – рассказывать старые истории по-своему, потому что это – наши истории, и их обязательно надо рассказывать.

Кое-что еще я узнал из этой книги, когда стал постарше и перечитал ее снова. Так, я выяснил, что мой любимый писатель-фантаст был черным, и понял, какие прототипы стояли за теми или иными персонажами. Кроме того, из эпиграфов, которые автор взял из своего дневника, я понял, что вымысел переменчив: что-то было опасное и волнующее в самой мысли о том, что во втором черновике черноволосый персонаж может стать рыжим и бледным (а вдобавок я узнал, что бывают вторые черновики). Я понял, что замысел книги и сама книга – это совершенно разные вещи. И, наконец, я с удовольствием оценил то, о чем автор умалчивает: волшебство творится в том самом месте, где читатель встречается с книгой.

К тому времени я уже начал воспринимать «Пересечение Эйнштейна» в контексте всего творчества Дилэни. Я знал, что за этим романом последуют «Нова» и «Дальгрен», и каждая следующая книга будет разительно отличаться от предыдущей и по интонации, и по масштабу замысла, но в каждой из них Дилэни по-прежнему будет исследовать структуру мифа и природу литературного творчества. В «Пересечении Эйнштейна» мы сталкиваемся с такими идеями, которые в то время были необычны и новы для НФ в не меньшей степени, чем для реальной жизни. В особенности это относится к представлениям о природе секса и сексуальности, раскрывающимся перед нами в романе: автор изображает общество, в котором есть – в буквальном, биологическом смысле – третий, переходный пол и которое в известном смысле одержимо деторождением.

В третий раз я перечитал эту книгу совсем недавно – и по-прежнему нашел ее такой же прекрасной и такой же странной. Некоторые эпизоды (в особенности ближе к концу, когда повествование становится совсем замысловатым), смысл которых раньше ускользал от меня, внезапно прояснились. По правде говоря, я начал сомневаться в гетеросексуальности Ло Лоби: да, безусловно, эта книга – история любви, однако я поймал себя на том, то читаю ее как историю ухаживания Кида Смерти за Ло Лоби и задумываюсь о том, какие отношения связывали Лоби с другими персонажами. Он – честный и в определенной степени надежный рассказчик, но все-таки он побывал в городе и этот опыт наверняка оставил свой след. И я опять испытываю глубокую благодарность – и к самому Дилэни, за его блестящее мастерство, и к той вдохновенной жажде, которая побуждала его писать книги. Это хорошая фантастика. И даже если, как полагали некоторые (и в том числе, что примечательно, сам Дилэни), достоинства литературы не всегда совпадают с достоинствами научной фантастики и подходить к тому и другому следует с разными критериями (в сущности, используя принципиально различные критические методы), все равно это хорошая литература, потому что она повествует о мечтах, сказках и мифах. В том, что это хорошая фантастика, сомнений быть не может. А в том, что это прекрасная книга, невероятная и таинственная, предвосхищающая многое из того, что появится в литературе лишь годы спустя, и обделенная вниманием совершенно незаслуженно, читатель, взявший в руки это новое издание, вскорости убедится сам.