Обернувшись в поисках слуг, Хелен попросила найти для нее портшез. Мальчишка тут же бросился, чтобы услужить ей.

Хелен улыбнулась. Не у одного Алистэра могут быть секреты.

Этот человек в черном сюртуке и широкополой шляпе следовал за каретой от дома Листера до гостиницы, а потом следил за Алистэром. Алистэр довольно хмыкнул и опустил занавеску на окне кареты. Преследователь шел пешком, однако карета двигалась так медленно в лондонской толчее, что ему легко удавалось догонять ее. Интересно, что Листеру захотелось узнать, куда он отправится. Очевидно, герцог расценил его вмешательство как нежелательное, но не серьезное препятствие.

Алистэр скривил губы. Так и должно было быть.

Часом позднее, когда карета остановилась перед портовой конторой, человек герцога был рядом. Высокие корабли стояли на середине Темзы, там, где река была достаточно глубока. Сновали туда-сюда лодки и судна поменьше, перевозя к ним товары и людей. Река остро пахла рыбой и отчасти нечистотами. Алистэр выпрыгнул из кареты и вошел в контору, намеренно не замечая наблюдателя, который укрылся в тени дома. Возле входа толпились мужчины, но все они замолчали при виде его. Алистэр вздохнул. Когда он выйдет, они, конечно же, заговорят снова, теперь уже о нем. Со временем к этому привыкаешь, хотя, похоже, обсуждение чужих странностей всегда будет частью людских привычек.

Алистэр удостоверился, что корабль Этьена прибудет в порт без опозданий. Это была хорошая новость. Если уж он был вынужден оставить дом и пересечь всю Англию, он хотя бы заодно узнает и что-то о предателе. Беспокоило только, что корабль Этьена пробудет в порту совсем недолго. Капитан даже не отпустит экипаж и пассажиров на берег. У Алистэра в распоряжении всего несколько часов, чтобы побывать на корабле. Плохо. Ему придется регулярно приезжать сюда, чтобы не пропустить встречу. Если они с Этьеном сейчас не встретятся, следующая возможность может представиться через месяцы, даже годы. Этьен обогнет южную оконечность Африки и вернется не скоро.

Алистэр вышел из конторы и остановился поправить треуголку. Быстро глянул из-под полей и удостоверился, что человек Листера ждет его. Хорошо. Он сел в карету и дал сигнал кучеру. Оставалась надежда, что он отстанет, потому что ему придется побегать.

Алистэр улыбнулся и надвинул шляпу на глаза, чтобы подремать часок или побольше, пока карета вернется в гостиницу.

— Я знаю, что он не хотел принять меня, — терпеливо убеждала Хелен дворецкого, — но, думаю, сейчас примет. Скажите его светлости, что я пришла одна.

Дворецкий не хотел беспокоить хозяина, но своей настойчивостью и многократными повторениями Хелен заставила его снова пойти с докладом. Он провел ее в ту же маленькую гостиную, где они с Алистэром сидели менее часа назад. Алистэр был бы рассержен, если бы узнал, что она навещала Листера одна, но она не могла просто сидеть и ждать его отклика. Она должна хотя бы попытаться убедить его. Она знала, что если придет одна, он примет ее. Она могла поговорить с ним, попросить его, если бы встретилась с ним. Абигайль и Джейми — единственное в ее жизни, что осталось хорошего от этих так глупо прожитых лет. Она готова была на все, чтобы вернуть их.

Через полчаса, когда ее нервы были уже на пределе, в комнату вошел герцог. Хелен обернулась на звук открывающейся двери. Теперь она смотрела, как он медленно и важно идет к ней, и вспоминала их первую встречу больше десяти лет назад. Он очень мало изменился за эти годы. Все так же высок, голова надменно поднята. Немного прибавил в весе, и она знала, что волосы под париком чуть тронуты сединой, но в целом он такой же, как и прежде, — зрелый, привлекательный мужчина, прекрасно осознающий свою силу. Это она изменилась. Она уже не та зеленая девчонка, завороженная титулом и богатством.

Хелен присела в вежливом поклоне:

— Ваша светлость.

— Хелен, — он посмотрел на нее холодным взглядом, сжав тонкие бледные губы, — ты заставляешь меня очень, очень сердиться.

— Я заставляю? — спросила она и увидела вспышку удивления в его бледно-голубых глазах. Она никогда раньше не возражала ему. Это делало ее образцовой любовницей — ее готовность выполнить любое его желание. — Я не думала, что вы вообще заметите мое отсутствие.

— Ты ошиблась. — Он указал на стул. — Боюсь, тебе придется, как следует постараться, чтобы вновь заслужить мое расположение.

Она села и постаралась подавить гнев.

— Я только хочу вернуть моих детей.

Расправив полы своего бархатного камзола, герцог расположился напротив.

— Это и мои дети.

Она подалась вперед, не в силах удержаться от упрека:

— Вы даже не знаете, как их зовут.

— Джеймс, а девочка… — Он пошевелил пальцами, словно перебирая имена. — Абигайль. Как видишь, я знаю их имена. Не в этом дело. Ты знала, чем расплатишься, если уйдешь от меня. Не говори сейчас, что это было для тебя неожиданностью.

— Я их мать. — Она пыталась сдержать себя, чтобы голос не дрожал, но тщетно. — Они необходимы мне, Листер. Верните мне их. Пожалуйста.

Он холодно улыбнулся одними губами:

— Очень мило, но твои жалобы не трогают меня. Ты пошла наперекор мне, Хелен, и должна быть наказана. Возвращайся в дом, который я устроил для тебя, и тогда я буду больше расположен, говорить о детях.

Она смотрела на него, искренне недоумевая. Ей и в голову не приходило, что он попытается это сделать.

— Но почему?

Он поднял брови, словно демонстрируя удивление.

— Потому что я так хочу. Ты моя, так же как и дети мои.

— Но вы больше не хотите меня. Вы годами не приходили ко мне. Я знаю, у вас была другая любовница, и, вероятно, не одна.

Листер сделал недовольную гримасу при упоминании о постели:

— Пожалуйста, Хелен, не надо быть такой вульгарной. Не думай, что я забыл о тебе, если я не навещаю тебя достаточно часто. Я действительно привязан к тебе, моя дорогая. Пожалуйста, поверь. И когда ты вернешься, я найду возможность вознаградить тебя какой-нибудь безделушкой. — Казалось, он вдохновлен этой мыслью. — Да, я думаю подарить тебе серьги с сапфирами или даже ожерелье. Ты знаешь, как мне нравятся сапфиры на тебе.

Он встал и направился к ней, протягивая руку, чтобы помочь ей подняться.

Хелен закрыла глаза, пытаясь подавить панику. Он говорил так рассудительно и был уверен, что получит желаемое. А почему нет? Листер был герцогом. Всю свою жизнь он получал то, что хотел.

Но ее не получит.

Хелен открыла глаза и посмотрела на человека, которого так долго любила, который был отцом ее детей. Она оперлась на предложенную руку и встала.

— Я не вернусь.

Его глаза потемнели, а рука крепко сжала ее запястье.

— Не говори глупостей, Хелен. Ты уже вывела меня из себя. Не думаю, что ты захочешь разозлить меня еще больше.