– Инуиты, – сказала Руфь. – Так они называют себя.

– Конечно, – согласился Кингсмит, – инуиты. Что за морока с ними работать. Милейший, чрезвычайно талантливый народ, но совершенно не имеет представления о времени, и никакой административной организации, короче говоря, дело не выгорело.

– Не выгорело, – повторила Руфь. – Вы это о горном деле? В Картсилуни?

Вспоминая об этом моменте, Шон понимал, что все, произошедшее потом, было целиком на его совести. Он бы мог предотвратить возможность подобного еще в аэропорту. Но вместо этого, как всегда, стал соперничать с Томом за женское внимание и первым пригласил Руфь составить им компанию. И вот, она уже сцепилась с Кингсмитом. Они были словно два химических элемента, которые ни за что не следовало помещать в одну емкость.

– Буровая компания «Призма», – сказала Руфь. – Так это были вы?

– Признаюсь не без гордости, – кивнул Кингсмит, не подозревая, что его ждет. – Какая же мощная была компания в те времена! Как жаль, что ее давно нет. И все из-за бесконечных проволочек и бюрократии. Есть такие проекты, которые требуют быстрых действий, оставь их на столе, и они протухнут, как мясо без морозилки. Гренландская «Призма» – как раз такой случай. Мы хотели обеспечить благосостояние этим бедным людям – если бы вы там работали, то знали бы, в какой нужде они живут. Бог ты мой, вся эта нищета и вытекающие из нее проблемы. Все так любят ностальгировать по старой доброй Арктике, как вот эти двое мальчишек, но мы-то с вами знаем, что романтика прошлого – полная мура. Арктика будущего – вот что им необходимо: телевидение, айпады, заграничные вояжи и так далее. Нельзя удерживать детей в прошлом веке. – Он вернулся к еде. – Мы проиграли битву, но дали им хороший толчок.

Руфь заговорила подчеркнуто спокойно:

– И все же некоторые из местных, из молодых местных, хотели иметь выбор. Они не желали переселяться. И не желали денег «Призмы», которые их вынуждали принять так или иначе. Это факты, и мне они известны.

– Восхитительное мясо. – Кингсмит смотрел на нее, подняв вилку с китовым стейком. – И откуда вам об этом известно?

– Мои исследования курировал один из местных лидеров. Он рассказал мне многое, прежде чем пропал. Я очень сожалею, Том, обо всем об этом. Он не был…

– Я знаю.

Рэдианс подняла бокал:

– У тебя много историй, леди Медведица.

– Совсем не много, леди Лисица, – сказала ей Руфь. – Просто не все поддерживали эти горные работы.

– Вот ведь как, – произнес Кингсмит, и Шон услышал, как в его голосе сквозь добродушие прорезался металл. – Если вы берете деньги, сделка состоялась. Верно, Шон?

– Ваша компания разрушила медвежьи берлоги, которые существовали десятилетиями.

– О Руфь, пожалуйста. – Том схватился за голову.

– Нет, у нее своя позиция, – сказал Кингсмит. – Жизнь постоянно меняется, и выживание – прерогатива тех, кто адаптируется достаточно быстро. – Он улыбнулся ей. – Люди и животные мигрируют. Старые порядки меняются. – Теперь все, кто находился за столом, внимательно слушали. – Здесь подают китовое мясо, потому что популяция китов больше не сокращается и они снова стали источником пищи. Как коровы. Никто из них не хочет умирать или быть пищей для кого-то, но у нас у всех имеются клыки, как у хищников, используем мы их или нет. Я использую, поскольку я не просто животное, а по своей природе хищник. Так что дело за вами: страдать и сердиться по поводу того, как в Арктике развивается бизнес, или подключиться к нему и сделать лучше.

– Вы уничтожили поселение местных жителей и место обитания животных ради выгоды! Это, по-вашему, лучше?

– Больше позитива, – вмешалась Рэдианс. – Расскажи про корабли! Насколько меньше топлива тратится при проходе через Северный полюс, насколько меньше загрязняется среда, – знаешь, сколько дней пути экономится при этом?

– А ты знаешь, сколько китов погибают от столкновений с судами?

– Нет, но и ты не знаешь, – парировала Рэдианс, – потому что этого никто не знает, это никому не известно, нет такой статистики. Ты говоришь все это, чтобы позлить меня? Ну, тогда давай, снова открой Суэцкий канал, давай, усмири террористов, – что, не можешь? Значит, нам лучше переправлять грузы другим путем, верно? Я буду лучше переправлять их через Северный полюс! Где больше нет летнего льда и климатические изменения позволяют делать это быстрее и дешевле для всех. Это не плохо, леди Медведица, это прогресс. Но новые туфли всегда жмут, верно?

Руфь повернулась к Тому:

– И это твои партнеры? – Она вынула из кармана пачку банкнот и положила на стол. – Ну и ну.

– Руфь! Не глупи так! – крикнул ей вслед Шон, но она не остановилась.

Том сгреб деньги и поспешил за ней. Весь ресторан затих, прислушиваясь к их перепалке за шторой. Затем донесся шум мотора мотосаней. Том вернулся, держа в руке деньги.

– Разрешите? – спросила миссис Осман.

Коронер согласно кивнул.

– Благодарю.

Она откашлялась с характерным хрипом, который уже бесил Шона. Он заметил длинный шрам у нее над ключицей – вероятно, след от операции. Или нападения.

– Мистер Каусон, благодарю вас за ваш очень лаконичный рассказ. Вы упомянули, что доктор Мотт покинула ресторан первой. Вам известно почему?

– Доктор Мотт обиделась на что-то, сказанное моим партнером, Джо Кингсмитом, о будущем Арктики. Они смотрели на это с очень разных позиций, и доктор Мотт вышла из себя раньше, чем закончился ужин.

– А имел ли Том отношение к этому… разногласию?

– Нет. Но он пошел за доктором Мотт, пытаясь образумить ее.

– Мне она представляется совершенно разумной.

– Она очень грубо бросила деньги на стол, несмотря на то, что это я пригласил ее на ужин. Том хотел вернуть ей деньги. Он был смущен ее поведением – она была очень невежлива. – Шон сделал паузу. – Некоторые плохо переносят воздействие спиртного.

Миссис Осман слегка передвинулась, так что теперь ее крабоподобная фигура скрыла от Шона Руфь Мотт.

– Однако, как я понимаю, она крестная мать вашей дочери Рози?

– Это так. – Шону стало не по себе. – Она всегда любила ее, хотя и воздействовала не лучшим образом.

Руфь Мотт вскочила с места:

– Ничего я не воздействовала! Я отлично понимаю, что ты имеешь в виду, и это была полностью ее идея, если ты ей врал, не значит, что и я тоже.

Под взглядом миссис Осман она снова села на место.

– Благодарю, – сказал коронер. – Если вы не будете соблюдать протокол, доктор Мотт, вам придется покинуть зал суда. И позвольте мне напомнить вам, миссис Осман и мистер Соубридж, что это дознание категории Джемисона[45], призванное установить единственно то, каким образом погибший расстался с жизнью. Это не дознание по статье номер 2, и нам не нужно выяснять все сопутствующие обстоятельства. Не забывайте, что это не уголовный суд, как бы вам обоим ни хотелось блеснуть красноречием с кафедры. Это ясно?