Конечно, китайский принудительный тест ДНК – один из самых мрачных примеров. Но компании, предлагающие домашнее тестирование, создают гигантскую базу данных, области применения которой могут однажды сильно удивить тех, кто отправил в лабораторию образец своей ДНК.

С тех пор, как в начале XIX века Мэри Шелли положила начало развитию жанра научной фантастики, писателей преследует идея создания нового человека, и на эту тему существует множество книг, фильмов и сериалов. На первых страницах этой книги я говорила о двойственности нашего отношения к генным технологиям и собственному телу: о страхе потерять контроль над наукой (как во «Франкенштейне») и о надежде получить с помощью науки доступ в новый и лучший мир (как в «Звездном пути»). Однако есть еще один сюжет, который нужно иметь в виду.

Фильм «Гаттака»[171], снятый в 1997 г., рассказывает о «недалеком будущем», которое за четверть века приблизилось настолько, что дверь в него уже находится не дальше вытянутой руки – открывай, если хочешь. Фильм описывает общество, в котором регистрируются биологические данные человека и почти все родители выбирают качества ребенка заранее. Дискриминация по генетическим признакам в теории запрещена, но без идеального генома нельзя получить престижную работу. Винсент, герой фильма, мечтает стать астронавтом, несмотря на то, что он появился на свет традиционным способом и поэтому считается генетически «негодным». Это не социум из книги «О дивный новый мир», мир «Гаттаки» отражает скорее последствия добровольного желания человека оптимизировать самого себя.

Интересной особенностью фильма в сравнении с «Франкенштейном» или «Звездным путем» является отношение к науке. Сама по себе наука не есть зло или добро; в фокус помещены наши возможности и наш выбор.

Что будет с несовершенными людьми в мире, где все можно улучшить, по крайней мере если у вас есть деньги?

* * *

С Джекки Лич Скалли[172], исследовательницей из Британии, я познакомилась в Бостоне на конференции, посвященной проблемам воздействия генетики на наш мир. Как и многие другие английские ученые, Скалли производит впечатление глубокого и увлеченного интеллектуала. Она избегает преувеличений, говорит конкретно и четко.

В начале научной карьеры Джекки Лич Скалли изучала процессы, происходящие в клетках при раке молочной железы. Постепенно ее все сильнее увлекали вопросы отношения общественности к науке – как оно формируется и кто им управляет. Сейчас Скалли занимает должность профессора биоэтики в Университете Ньюкасла, а ее выступление на конференции в Бостоне было посвящено этическим границам генетики. Она выступала в качестве консультанта при принятии решения о разрешении митохондриальной терапии и в целом продолжает оставаться признанным экспертом в области генной терапии.

«В отличие от многих биоэтиков, я не стремлюсь найти и обосновать ту позицию, которая представляется правильной лично мне. Мне гораздо интереснее анализировать процесс принятия решений другими людьми, поймать точку, где, по их представлениям, проходит граница, за которой технология становится неэтичной», – говорит Джекки.

Границы допустимого сейчас тестируются практически повсеместно. В калифорнийском Институте биологических исследований Солка в чашке Петри лежит маленький эмбрион, ему меньше четырех недель, и он как раз достиг размера, который позволяет увидеть в нем будущее живое существо. Уже можно различить круглую голову и изогнутую спину с коротким хвостом. На месте будущих глаз темные пятна. Это млекопитающее, но, чтобы понять, какое именно, потребуется помощь эксперта. Если бы этот эмбрион выжил, он превратился бы в поросенка, но весьма специфичного поросенка.

Потому что среди клеток этого эмбриона есть стволовые клетки человека, и у взрослой особи одна клетка из 100 000 была бы человеческой. Иными словами, мы получили бы смесь двух биологических видов[173].

Ученые ввели человеческие клетки на ранней стадии развития этого эмбриона и позволили клеткам расти вместе. Подобные комбинации тестировались учеными и ранее; к примеру, смешивались клетки крысы и мыши. Ученые даже научились управлять развитием некоторых органов с тем, чтобы конкретный орган состоял преимущественно из клеток либо одного, либо другого животного. Крысы и мыши похожи, но не идентичны. У мышей есть желчный пузырь, у крыс он отсутствует. Но если крыса получает некоторое количество клеток мыши, этот орган у нее появляется. Верно рассчитанные действия позволяют сделать так, чтобы и другие внутренние органы крысы почти полностью состояли из клеток мыши. В зависимости от этапа введения в эмбрион новых клеток получается строгая или нестрогая смесь из двух животных. По-видимому, некоторыми этапами эмбрионального развития тоже можно управлять генетически. Хуан Карлос Бельмонте, руководитель проекта с гибридными свиньями, ранее успешно вырастил лапу мыши на месте куриного крылышка.