— Выпусти омара в море, помой посуду, и я уверен, что мы прекрасно поладим.

Чертовски рада за тебя.

Я наливаю в чашку кипяток, и меня трясет от гнева.

— Мэдс пошла за молоком и газетами. — Ричард, прочитав проповедь и сочтя долг выполненным, наконец отвечает на вопрос: — Вот и она!

Он тычет пальцем в окно, и я вижу кудрявую голову Мэдди. Она поворачивает за угол и бежит по причалу, распугивая чаек и туристов.

— Она всегда так носится? — удивленно спрашиваю я. По сравнению с Мэдс даже улитка — спринтер.

Ричард хмурится.

— Нет. Должно быть, что-то случилось.

— Кэти! — кричит Мэдс, врываясь в дом. — Ты видела газеты?

— Я пью чай. — Я спокойно достаю из холодильника молоко, хотя сердце так и колотится. — Тебе налить?

— Какой чай?! — Мэдс швыряет на стол пачку газет, одним движением сдвинув тосты и чашки в сторону. — Понадобится что-нибудь покрепче, когда ты это прочтешь, детка!

Я ставлю кружку на стол, усаживаюсь и беру «Сан».

И тут же у меня перехватывает дыхание.

«Рочестер бросил Джейн ради загадочной рыжей незнакомки», — гласит заголовок, а под ним я вижу размытую фотографию Гэбриела Уинтерса, который божественно прекрасен в белой футболке и джинсах. Синие глаза смеются, волосы растрепаны… Ничего удивительного — за исключением того, что с ним рядом какая-то особа во вкусе Рубенса, лохматая и раскрасневшаяся, с декольте. Хм. И в задравшейся юбке. Разумеется, это я. Волосы, как заметил Ричард, выдают их обладательницу с головой. Конечно, я могла бы позвонить в редакцию «Сан» и сказать, что это на самом деле Крис Эванс в женском наряде, но вряд ли они поверят. Рыжие волосы — страшная проблема. Из-за них мне никогда и ничего не сходило с рук.

— Вот стерва! — Я вспоминаю туристку с фотоаппаратом. Вглядываюсь внимательнее. Ни намека на целлюлит. Спасибо, Господи, за то, что в пабах обычно темно. Но отчего я раньше не замечала, какой низкий вырез у моего топа? Что, Гэбриел действительно обнял меня за талию? Наверное, я так напилась, что не заметила.

Может быть, фотография сфабрикована?

О Господи. Я столько лет обучала школьников тайнам фотошопа — а сама никогда об этом даже не думала.

— Если не ошибаюсь, — говорю я дрожащим голосом, — в Ираке ужасная война. В Зимбабве убивают людей. Почему на первой странице… это дерьмо?

— Потому что все обожают Гэбриела, — отвечает Мэдс, завязывая волосы в узел и закалывая их шпилькой. — А еще больше люди любят сплетничать.

Прищурившись, она смотрит на меня.

— Ты уверена, что между вами ничего нет? Судя по фотографии, вам очень уютно вдвоем…

— Мы только вчера познакомились!

— Но он тебя обнимает, — возражает Мэдс. — Что произошло?

— Ты там была, — говорит Ричард. — Да?

Черт. Некогда сверять легенды.

Я отчаянно пытаюсь перехватить взгляд подруги.

— Да? То есть — да, конечно, — поспешно отвечает Мэдс. — Но я тут ни при чем. Я… э… вышла в туалет.

— Кошмар. — Ричард закрывает лицо руками. — Теперь сюда толпами повалят журналисты. Разве можно работать в таких условиях?

— Что скажет Гэбриел? — вслух размышляю я.

— О нем не беспокойся, — весело отвечает Мэдс. — Он будет в восторге. Плохой рекламы не бывает, учти. — И роется в груде газет. — Тебя упомянул Ричард Кэй в своей колонке в «Мейл», а в «Даггер» напечатали эксклюзивное интервью с бывшей подружкой Гэбриела, которая, судя по всему, готова убить соперницу. Читатели «Спорт» наперебой гадают, какой у тебя размер груди.

Ричард стонет.

— Третья страница в «Экспресс», а в серьезных газетах ни словечка, не считая крошечной заметки в колонке знаменитостей в «Таймс», — заканчивает Мэдс. — Пятнадцать минут славы.

— Я не хочу такой славы, — жалобно говорю я.

— Тогда не пей со знаменитостями, — огрызается Ричард. — Прости, Кэти, но тебе придется отправиться домой.

— Что?! — хором восклицаем мы с Мэдс.

— Меньше всего мне нужна шумиха, — объясняет Ричард жене. — Епископ будет крайне недоволен. Если наш дом станет приютом для грязной бульварной интрижки, боюсь, это повредит моей карьере.

— Нет никакой грязной интрижки! — возражаю я. — Мы всего лишь выпили с Гэбриелом в пабе.

— Проблема в том, — замечает Мэдс, — что ситуация выглядит не так уж невинно…

Я вновь рассматриваю снимок. Подруга права. Мое декольте отнюдь не свидетельствует о скромности и воздержании.

— Я просто пригнулась, чтобы не попасть в кадр!

— Ну конечно. — Мэдди хлопает меня по плечу. — Но с точки зрения журналистов, ты новая пассия Гэбриела!

Господи. Неудивительно, что Фрэнки мне написал. Наверняка решил, что я, не успев провести в Корнуолле и одного дня, уже переспала с Гэбриелом Уинтерсом!

— Тебе придется уехать, прежде чем здесь будет кишеть пресса, — требует Ричард.

— Не говори глупостей, — твердо говорит Мэдс. — Репортеры сделали из мухи слона. Конечно, ты никуда не поедешь, Кэти. Ты должна найти своего героя и дописать роман. Гэбриел — всего лишь первый, кого ты встретила. Обещаю, красивых мужчин будет еще немало.

— Здесь дом священника, а не бордель! — взрывается Ричард.

Если бы он только знал, что лежит у меня под кроватью…

— И потом, — продолжает он, — если не ошибаюсь, Кэти рано или поздно придется вернуться в школу.

— Не беспокойся, — бодро отвечает Мэдс. — Она уволилась.

— Что?.. — Ричард, кажется, в ужасе. — А… ее не могут принять обратно?

— Эй, я что, стала невидимой? — намекаю я.

— И что она собирается: делать? — Хозяин дома в гневе начинает крутить в руках газету, а потом яростно рвет ее на части. Я изумленно наблюдаю за ним. — Как твоя подруга намерена зарабатывать на жизнь? Ловить рыбу? Печь пироги? В Трегоуэне не то чтобы острая нехватка учителей.

— Я буду писать книгу, — охотно отвечаю я.

— Ты бросила работу в школе, чтобы писать книги? — Ричард снова закрывает лицо руками. — О Боже, дай мне сил…

— Это любовный роман, — объясняю я. — О разбойнике, который…

— Умоляю, не надо. Прибереги подробности для прессы, которая, несомненно, их оценит…

— Милый, — успокаивающе говорит Мэдс, — ты преувеличиваешь. Все это раздуто из ничего… Пресса скоро от нас отстанет, и мы с Кэти проведем чудесное лето. Она много чем может заняться. После завтрака мы собирались сходить в бюро найма.

— Но что скажет епископ? Внимание прессы его уж точно не порадует. Оно совращает с пути истинного.

— Епископ — вполне современный человек, — возражает Мэдди. — Он, конечно, удалился от мира, но все-таки продолжает жить на земле. А Кэти сейчас очень нуждается в поддержке. У нее был крайне нелегкий период, она рассталась с женихом, а потом еще у нее обнаружили опухоль… Прояви сострадание, Ричард! Как бы поступил Иисус?