– Нечего рассказывать, я про них только слышал, но сам не видел. И ты представь себе нашу Анастасию в двадцати экземплярах! Так что прежде чем их искать – двадцать раз подумай.

Из-под респиратора Руслана снова послышался смешок и что-то похожее на свист с узнаваемой мелодией: «Если б я был султан…» И с ходом мыслей султана десантник, похоже, абсолютно согласился.

***

Серяков не мог сдержать негодования – за последние дни он услышал уж слишком много новостей, о которых раньше все умалчивали.

– Анатолий Андреевич, а как вы о них узнали, если наружу выходили, дай бог памяти, раз в три года?!

– Они сами пришли к нам. Обратились за помощью… А Совет отказал.

– Почему?! Вот мы же сейчас тут сидим и думаем, как вместе действовать… А тогда что было не так?

– Всё не так… – Лапину было неприятно вспоминать давнее заседание Совета Привратников, где они заочно решили судьбу неизвестного им больного ребенка. Но варвар из леса внушал страх, бункер еще не отошел от последствий войны с соседями и опасался быть втянутым в новую… Осторожный чужак сумел уйти от преследования, когда его хотели выследить и чисто убрать. А честного, принципиального Серякова просто не посвятили в подробности. Напрасно – без его участия сталкеры бункера с задачей не справились, сбившись со следа и потеряв в лесу этого явно затаившего злобу незнакомца со старым «калашом» на плече. Больше никто не приходил, Совет решил, что и не придет… Анатолий Андреевич не поднимал головы. Ему ли искать справедливости? Ему ли, обрекшему чужого сына на смерть, теперь сожалеть о собственном?!

– Вот дерьмо, – выдохнул командир. – А я-то гадал… с чего этим лесным партизанам так нас ненавидеть?

– Игорь, ты все-таки как пацан какой-то, честное слово… Ты где был последние двадцать лет?! Как будто ядерную войну просрал и не заметил.

Серяков обвел взглядом часть капонира, виднеющуюся из-за перегородки. Кровати в несколько этажей и их ржавые каркасы, проглядывающие между разноперыми занавесочками, которыми каждая семья старалась украсить свой уголок. Мать с дочерью переругивались, оттирая полысевшими швабрами с мыльной водой закопченную стену… Действительно, тут не просрешь, ни на миг не забудешь, что жизнь изменилась необратимо. А вот в бункере было как дома: практично и незатейливо меблированная комнатка, плотные обеды в столовой и душ пару раз в неделю. И куча работы. Молодые и не очень балбесы, которых требовалось обучать элементарному рукопашному бою и обращению с оружием. Как будто в трудовой книжке просто новый штампик поставили… Прав Шустов. И ядерной войны-то особо не заметил.

– Все равно. Надо оставаться людьми, – упрямо возразил Серяков. – Черт! Теперь не поправишь…

Если были у командира хоть малейшие сомнения в том, что нужно доводить до конца то, что начато, теперь они исчезли полностью. Даже голова прояснилась.

– Все-таки не надо забывать о чужаках и наемниках. Нельзя сбрасывать со счетов эту версию, территория большая, никем не контролируется.

– И вы предлагаете взять ее под общий контроль? – Председатель расправил карту на коленях, шершавыми ладонями будто ощупывая землю, ставшую навсегда своей. Родиной, которую придется защитить от любого, посягнувшего на нее.

– Предлагаю.

Александр Сергеевич уставился на Лапина, не понимая, почему командир сталкеров вдруг начал принимать подобные решения.

– Он что, в Совет уже вошел?

– Еще нет. Но я позабочусь о том, чтобы Совет пополнился, – Привратник был настроен серьезно. Серяков вновь ощутил себя не в своей тарелке, хотя для нерешительности поздновато, когда начал раздавать подобные обещания.

– Если не объединимся, то поодиночке передавят совсем. Один залетный чужак сколько вреда нанес, а может и целый отряд заявиться.

– Не далековато бегать будет за помощью? – скептически усмехнулся Председатель.

– Не далековато. Разделим бункер. – Лапин неопределенно пожал плечами, хоть и не протестовал. – Нестерова нет больше, а это он настаивал, чтобы не отдавать.

Шустов недоверчиво переводил взгляд с командира на Привратника. Потом тоже оглянулся на капонир. Им бы не целый бункер – хоть пару комнат! Лапин вытирал лоб от непривычной духоты и жары, морщился от запахов с близкой кухни.

– Да, Александр Сергеевич, думаю, что и Хлопов не против, если его дочь будет жить поближе, внука чаще видеть будет… Не обещаю вам всего пространства, там все-таки теплицы. Но в зимнее время бункер пуст, можно занимать. Как время показало, места всем хватит. Это что я по своей части вам могу сказать, остальное про свои оборонительные планы пусть Серяков расскажет.

– А теплицы?

Интерес Шустова Привратник понимал… Сельское хозяйство у соседей не пошло, на более чистом правом берегу реки пытались устроить огород, однако и забор не спас от кролов. Не найдя ни единой щели, они перепрыгнули заграждение. Нажравшись внутри до отвала, пробовали тем же путем и выбраться, но отяжелели и просто повалили своей массой стальной лист, оторвав его от столбиков… Под люминесцентными лампами бункера даже под землей ящики-грядки давали неплохой урожай, на пару сотен человек хватало, чтобы от авитаминоза не загибаться. Хватит ли еще на сотню? В этом не были уверены ни Председатель, который уже предполагал, что за просто так никто ничем не делится – придется тоже потрудиться, ни Лапин, подсчитывающий в уме пригодные для растений площади под источниками света, сбалансировав их с теми комнатами, которые займут переселившиеся в бункер жители капониров. Сохранялась опасность и вовсе потерять второй бункер, но об этом должен был подумать и позаботиться Серяков. Судя по следующей реплике, он не был столь доверчив и прямолинеен, как казалось поначалу:

– А поскольку жить там теперь будут не только ящики с огурцами, нужно соединить убежища. Тоннель рыть – сил не хватит. А вот если запасные выходы, углубленные в грунт, продолжить вбок и накрыть общей крышей из бетона… Тогда для начала и получим удобный коридор. Как вам идея, Александр Сергеевич?

Взгляд Шустова блуждал по потолку, видно, он прикидывал возможность воплотить командирские утопические замыслы. Вернувшись вскоре из раздумий, кивнул.

– До зимы управимся. И траншею под кабель не бросим. Светлее и теплее будет с нашим электричеством. Больше света – больше овощей. Так ведь, Анатолий Андреевич?

– С Хлоповым надо согласовать… – неопределенно ответил Привратник. А Главного даже поминать не стал, поскольку уже почувствовал очередную перемену власти. И снова она не окажется такой мирной, как хотелось бы.

Серяков вспомнил, как они с Шустовым прямо тут, посреди капонира, десять лет назад орали друг на друга, то и дело хватаясь за кобуру, у обоих перед глазами стояли тяжелораненые и мертвые бойцы, сквозь всю эту кровь трудно было разглядеть разумный выход из положения. Но в одном друг друга поняли: так не могло больше продолжаться. Можно ли забыть это окончательно? Или Александр Сергеевич также хорошо помнит их первую попытку о чем-то договариваться?