Голос Таккана ожесточился:

– Пока мой отец при дворе, я главный в замке. Не Хасэге.

– И что теперь, она будет трапезничать с нами? – Зайрэна чуть не поперхнулась. – И спать в крепости?

– Ты говоришь так, будто она жаба какая-то, – встряла Мэгари. – Знаешь ли, то, что она немая, не значит, что она тебя не понимает.

– Мэгари! – строго окликнула леди Бусиан.

– Что? Это она ведет себя грубо, а не я!

Темные глаза Зайрэны преисполнились раскаяния.

– Простите меня за этот всплеск эмоций. Я сама не своя из-за беспокойства о Таккане.

Девушка так приторно улыбнулась, что я закусила фарфоровый бортик чашки. Эх, вот бы она косточкой подавилась…

– Я только имела в виду, что… быть может, Лине будет комфортнее со слугами. В конце концов, она привыкла жить с ними.

«Неужели? – я спокойно встретилась с ее взглядом. – Мне-то откуда знать – я все это время спала среди бочек с мертвой рыбой».

Однако в словах Зайрэны чувствовалась затаенная угроза. Она явно ждала, что я откажусь от предложения Таккана. Любой слуга на моем месте поклонился бы и любезно ответил, что сидеть за одним столом с господами – и так достойная награда.

Но я не их слуга. И уж точно не боюсь Зайрэны.

– Неподалеку от моей спальни есть свободная комната, – вспомнила Мэгари. – Самая теплая в замке.

Больше меня убеждать не пришлось. Я не хотела быть гостьей в замке. Не хотела трапезничать с ними, не хотела, чтобы они наблюдали за мной и обдумывали каждое мое движение. Не хотела быть еще ближе к Таккану. Но после нескольких недель в рыбном погребе я бы с радостью спала и на раскаленных углях, лишь бы хоть одну ночь не отмораживать себе пальцы. Так что я кивнула.

И прекрасно понимая, что Зайрэна угрюмо за мной наблюдает, потянулась за хурмой в самом центре стола и довольно надкусила ее.

Мои новые покои находились за углом от комнаты Мэгари. Ее украшали подушки, укрытые синими и зелеными шелками, письменный стол из ели и свиток из прессованных листьев гинкго на стене. Из круглого окна открывался вид на Кроличью гору, известную своими двумя пиками, которые напоминали кроличьи уши в снегу. Какая роскошь – вытянуть руки, не стукаясь о стену, и дышать свежим воздухом, не давясь из-за рыбного смрада. И что лучше всего – тут нет крыс!

Неужели я когда-то спала в не менее просторных покоях? Та прошлая жизнь – с тремя комнатами, выделенными исключительно для меня, и еще одной просто для халатов – казалась давним сном.

«Ну что, не жалеешь, что осталась? – спросила Кики. – Только представь, каково было бы вернуться в тот холодный погреб. Или в пещеру братьев».

«Тут миленько», – признала я.

«Очень любезно со стороны Любителя Редиса. Он начинает мне нравиться».

Я скривила губы.

«Ветреная ты. Помнится, кто-то не хотел, чтобы я тратила время на суп для него».

Кики опустилась на подушку, устраиваясь на мягком шелке.

«Откуда ж я знала, что он такая щедрая душа? Может, тебе все-таки стоило выйти за него замуж».

«Это не щедрость, – напряженно возразила я. – Я спасла ему жизнь, и таким образом он отблагодарил меня. На его месте я бы поступила так же».

«Да ну? И серебряный макан бы себе отдала? Что-то не могу представить, чтобы ты одаривала грабителя, Сиори».

«Он дал мне денег, потому что жалел меня».

«Как угодно. Я лишь говорю, что он не похож на варвара, которого ты себе представляла».

Игнорируя ее, я спрятала сумку под кровать и обыскала шкаф. Внутри оказалось множество халатов – должно быть, их принесла служанка, пока меня потчевали завтраком. Я выбрала простое синее платье и хорошо сочетавшийся к нему землисто-зеленый пояс.

Это самая мягкая и чистая ткань, которая попадала мне в руки за последние несколько месяцев. Переодевшись, я распутала колтуны в волосах и опустилась в ближайшее кресло. Там бы и уснула, если бы на глаза не попалась тонкая кисть на столе. Рядом нашлись чернильные бруски и камень для измельчения, но, как ни странно, никакой бумаги. Удручающе, конечно, но, быть может, оно и к лучшему. После того, что произошло в комнате Мэгари, я не собиралась снова писать просьбы о помощи.

По другую сторону бумажной двери возник чей-то силуэт. Увидев, кто это, я сразу же подскочила и согнулась в поклоне.

– Пожалуйста, не надо кланяться, – попросил Таккан.

После завтрака его щеки немного порозовели, но от него пахло лекарствами – гинкго, имбирем и цедрой апельсина.

Лорд медленно прошел внутрь.

– Предупреждаю, Мэгари будет часто заглядывать к тебе в комнату.

Я потерла ладони. «Потому что здесь тепло?»

– Из-за вида, – Таккан поставил табурет у очага и взглянул на гору. В его голосе отчетливо слышалась гордость: – Красиво, не правда ли?

Пики окрасил снег, чья белизна превосходила даже облачные свитки в небе. Честно говоря, гора больше напоминала яйцо с двумя ушами, нежели кролика. С другой стороны, может, это во мне говорил голод.

– Он прекраснее всего, когда между пиками восходит луна, – Таккан показал на гору. – Если повезет, увидишь, как лунный свет сияет на реке Баюнь. Он освещает всю долину. Мы верим, что в это время за нами наблюдает Имуриня.

Имуриня, лунная госпожа. Говорят, что она провела детство на Кроличьей горе. Во дворце висели ее картины, но Райкама приказала их снять.

«В легендах кроются остатки магии, – говорила мачеха, – о которых лучше забыть».

Теперь понятно, почему она так ненавидела сказки. С ее змеями и злыми чарами она сама походила на сказочного персонажа.

– Люди невысокого мнения об Иро, особенно зимой, – продолжил Таккан, – «Народ слишком суровый, погода слишком холодная, еда слишком пресная». Может, это и правда, но со временем он западает в душу… если дать ему шанс.

Я вежливо улыбнулась. Каждый считал свой родной город самым прекрасным. И пусть вид из окна был великолепным, он ни капельки меня не впечатлил. Я видела только снег. Бесконечный снег, что припорашивал крошечный городишко внизу и даже покрывал лес за ним.

– Что, не убедил тебя? – спросил Таккан. – Для девчонки из деревни Тяньи тебе очень сложно угодить. Но ты не оттуда родом, не так ли? – Он помедлил. – Если скажешь, откуда ты, я помогу тебе вернуться домой.

Я потупила взгляд в пол и слабо покачала головой. Пока что мой дом здесь.

– Тогда оставайся, сколько захочешь. Но мне будет спокойнее, если он вернется к тебе, – Таккан протянул кинжал. С рукояти свисала знакомая синяя эмблема – постиранная и начищенная до блеска. Его голос стал напряженным: – Мне сказали, что Хасэге решил, будто ты украла ее.