Пожалел, растерялся и…

След от моей пощечины до сих пор алеет на нежной щеке Бэмби. Она не пытается прикрыть его волосами. Сидит рядом со мной в такси и смотрит перед собой. Безучастно, безжизненно. Равнодушно. Я надеюсь, что шок пройдет, когда мы поговорим. Если она захочет меня слушать. Если простит…

Мне стыдно за пощечину, хоть она и оборвала истерику. Я должен был найти другой способ успокоить Бэмби. Мне стыдно, что она узнала о Кейт не от меня. Сделанные выводы несправедливы, но закономерны. Бэмби всегда считала себя временным увлечением, и я не сумел разубедить ее в этом. Как там сказал Кайл… «В ней нет уверенности женщины, которая точно знает, что ей есть на кого опереться». И в этом только моя вина.

Усаживаю Бэмби на диван и отхожу к бару. Нам обоим надо выпить, чтобы нервное напряжение хоть немного отпустило. Что-нибудь крепкое и со льдом. Бэмби смотрит на стакан и отрицательно качает головой.

— Выпей, хотя бы глоток.

— Нет, — отказывается она.

Ставлю оба стакана на столик. Нет, так нет. Тогда и мне не стоит пить алкоголь. Пытаюсь обнять Бэмби, но она отстраняется.

— Не надо меня жалеть, — произносит она бесцветным голосом. — Делай, что должен.

— Что должен? — глупо переспрашиваю я.

— Не знаю. — Она пожимает плечами. — Наказывай. Выгоняй. Иди к той, которую любишь.

Не хочу злиться, но Бэмби невыносима. Она видит только плохое, как будто за то время, что мы вместе, не происходило ничего хорошего. Разве я обижал ее? Унижал? Сравнивал с кем-то? Что бы ей не наговорила Кейт, почему она верит ей, а не мне?

Молчу, чтобы не сорваться, и медленно считаю про себя до десяти. Бэмби словно чувствует мое настроение, отодвигается и забивается в угол дивана.

— Что сказала тебе Кейт? Что я люблю ее?

— Она показала мне фотографию.

— Фото?

— Да. Ту, где вы втроем.

Вот же… с-стерва! Ведь я просил Дэвида, а он, наверняка, передал ей мою просьбу! Да что на нее нашло… Неужели у них проблемы?

— И все? — спрашиваю я, старательно сохраняя спокойствие.

— Сказала еще, что ты выбрал меня, потому что я на нее похожа.

— Но это же бред! — не выдерживаю я. — Это ты меня выбрала!

Бэмби смотрит на меня, не мигая. «Ты не понимаешь? — читается в ее взгляде. — Правда, не понимаешь?»

К сожалению, я все прекрасно понимаю, потому и злюсь. Потому и не могу подобрать нужные слова. Да, я не выбирал, но помню, как замечал знакомые черты. Вполне можно сделать вывод, что я поддался на уговоры и изменил правилам лишь потому, что Алесси похожа на Кейт.

— Бэмби, это не так, — говорю я как можно мягче. — Я не искал кого-то вроде Кейт. Ваше легкое внешнее сходство случайно, в остальном вы и вовсе разные.

— Но в другом она права? — равнодушно интересуется она. — Вы жили втроем, ты, Кейт и Дэвид. А что потом? Ты расскажешь?

Милая моя девочка… Как бы я хотел солгать, чтобы правда никогда тебя не ранила. Но все зашло слишком далеко…

— Да, какое-то время мы жили втроем. — Я встаю, чтобы налить себе воды и выпиваю ее залпом. — Мы с Дэвидом делили Кейт, потому что оба ее любили, а она любила нас и не хотела выбирать кого-то одного.

Горькая усмешка Бэмби больше похожа на гримасу.

— А потом она выбрала Дэвида, — продолжаю я, — но не решалась обидеть меня. И я сделал это за нее. Сказал, что разлюбил, и уехал в Калифорнию. Дэвид и Кейт поженились, у них родился Майкл. А я перебрался в Россию.

— И продолжал любить ее.

Она не спрашивает, а утверждает, и я не смею возразить.

— Продолжал, — соглашаюсь я. — И думал, что продолжаю. Увлекся садизмом и ограничил общение с женщинами одной встречей. Ты знаешь.

— А потом ты встретил меня…

— Потом ты свалилась мне на голову и вытряхнула из зоны комфорта. Да, Бэмби, да. Мне было уютно в созданном мирке с границами, оговоренными правилами. Я не хотел ничего менять.

— Прости… — тут же произносит она. — Ты предупреждал, я помню. Я не думала, что больно будет не только мне.

— Черт, Алесси! — взвываю я. — Пожалуйста, прекрати! Ты не жертва!

— Нет, конечно. — Она опять усмехается. — Я — дура.

— И не дура.

— Тогда кто же? Кто я, Джеймс? Ты не давал мне забыть, что я — временное увлечение. Ты привез меня сюда, чтобы убедиться, что все еще любишь Кейт. Ты…

— Замолчи, — прошу я устало. — И послушай.

Тру виски, собираясь с мыслями. Больше всего хочется прижать к себе Бэмби и целовать, целовать, целовать… Если бы это могло растопить все обиды, развеять все недоразумения! Но она не позволяет к себе прикоснуться, и я боюсь настаивать.

— Я солгу, если скажу, что полюбил тебя с первого взгляда. — Слова даются с трудом, но я должен сказать все, и неприятное тоже. — И солгу, если скажу, что не люблю тебя теперь.

Она вздрагивает, и впервые за вечер ее взгляд становится осмысленным. В нем уже нет равнодушия, но и счастья тоже нет. Скорее, боль, которую она до этого искусно прятала внутри себя.

— Но… — хрипло подсказывает Бэмби, потому что я молчу.

— Но?

— В такой красивой сказке должно быть «но», — поясняет она. — Но Кейт ты тоже любишь? Я не буду ни третьей, ни четвертой, как бы я тебя не любила, Джеймс.

«Нет никакого «но»», — вот что я должен ответить. А я не могу солгать той, которую люблю.

— Да, ты права. Но я сомневался, пока не встретился с Кейт лицом к лицу.

— Только не говори, что, увидев ее, ты понял, что любишь меня.

— Почему? Ты мне не поверишь?

— Ты был убедительнее, когда утверждал, что я — временная рабыня… — бурчит Бэмби и отворачивается.

Именно это я сказал в разговоре с Кайлом, когда узнавал насчет таблеток. Злопамятная малышка! Ловлю себя на том, что не сержусь, а улыбаюсь. Наверное, потому что я точно знаю, что ей ответить.

— Когда я увидел Кейт, то понял, что никогда ее не любил так, как люблю тебя, Бэмби. Я никогда не жалел, что ее ребенок — не мой. Но я жалею о том, что ты выпила те злополучные таблетки. Если бы сейчас ты носила нашего ребенка, я был бы абсолютно счастлив.

Бэмби в изумлении приоткрывает рот.

— Прости, что сам не рассказал тебе о Кейт. Боялся причинить тебе боль, но получилось только хуже. Прости, что ударил. Я испугался за тебя, хоть это и не оправдание. Поверь, мне нет смысла притворяться и обманывать. Я люблю тебя, Александра.

Ожидал ли я, что после такого признания Бэмби кинется мне на шею? Наверное, нет. Но слезы ручьем пугают, как и бессвязные бормотания: