Места было много, поэтому он приказал выстроиться в наступательную формацию и ждать команды к атаке. И вот время пришло.

Пороховой дым почти не мешал, легионеры продвигались вперёд после каждой перезарядки, каждый их залп выбивал множество одетых в жёлтые мундиры фигур из вражеского строя.

Пушки начали долбить по центру иберского строя, используя методику анфиладного рикошетирования. Благодаря улучшенным артиллерийским прицелам, которые были изготовлены после Шлезвигской войны, точность наведения возросла, поэтому ядра ложились качественно, оставляя десятки инвалидов и трупов прямо посреди формаций противника.

В отличие от франков, иберы не захотели или не смогли оснастить солдат новыми пулями, поэтому дальность стрельбы их мушкетов оставляла желать лучшего. Нет, они стреляли в ответ, но попадали только случайно.

– Пехоте – стоять! Беглый огонь! – приказал Таргус сигнальщику.

Встав вне зоны досягаемости вражеских мушкетов, легионеры продолжили обстрел, только теперь перезарядка шла быстрее и точность была выше.

Совершенно новая методика войны ввела командование иберов в прострацию, они просто не знали, что нужно делать в таких ситуациях, учебники по тактике об этом молчали, ибо никто так раньше не воевал.

Забахали пушки вдалеке, по легионерам ударили ядра, выбивая из строя по три-четыре человека за попадание.

Автоматически, без каких-либо напоминаний по вражеской артиллерии ударили пушки, переключившись с изодранного центра построения иберов.

Наконец, кто-то во вражеском командовании осознал, что их армию безнаказанно истребляют с недосягаемой дистанции и её неплохо было бы сократить.

Иберы двинулись вперёд, затем побежали с примкнутыми штыками, по пути теряя солдат, а потом настал час ближнего боя.

Началась самая ожесточённая часть противостояния, умирали люди, кровь лилась рекой, артиллерия палила как отчаянная, к этом присоединились мортирки, быстро заволокшие себе обзор дымом после трёх залпов.

Исход был ясен с самого начала: слишком редким был строй иберов, а чем реже строй – тем ниже эффективность подразделения в ближнем бою.

В итоге иберы бежали, бросая раненых.

Таргус с удовлетворением наблюдал как легионеры штыками добивали ещё живых солдат врага, а затем вновь выстроились в наступательную формацию и принялись ждать его приказов.

И у него будут для них приказы. Много приказов.

//Священная Римская империя, близ Штутгарта, 1 июня 1735 года//

– Пусть восьмая и девятая когорты I-го легиона займут ту ферму, – задумчиво приказал Таргус сигнальщику, указав на комплекс построек посреди пахотного поля. – Ещё сигналь, чтобы все мортиры выдвигались туда же, но только после сигнала о безопасности от восьмой и девятой.

Замелькали флажки, началось движение войск.

В данной местности было подозрительно тихо и спокойно, не слышалось стрельбы, хотя впереди уже должна была начаться битва войск принца Савойского с франками, согласно установленному плану.

К разочарованию Таргуса, ставка командования иберов была пуста, будто противник и не сомневался, что его армия будет уничтожена.

Командующие и офицеры куда-то делись, прихватив с собой всю документацию и карты, хотя Таргусу было бы интересно понять ход стратегической мысли их командования и хоть немного узнать об их планах.

Ему не нравилось происходящее прямо сейчас, в основном потому, что он не понимал задумки врага.

Когорты заняли ферму, проверили здание, отсигналили, что всё чисто и мортирам можно двигаться.

– Разведку вперёд, – приказал Таргус.

Кавалеристы выехали по сигналу и исчезли в лесу за фермой.

Спустя двадцать минут оттуда выехал только один из трёх отрядов, причём не в полной численности. За ними была погоня из примерно половины эскадрона польских гусар, судя по цвету мундиров.

– Мортиры, отсечь кавалерию противника от разведки! – проорал Таргус приказ.

Сигнальщик, который со времён Шлезвигской войны обязан носить тяжёлую гренадёрскую броню, замахал флажками и спустя секунд сорок забахали мортиры. Первый залп прошёл с существенным перелётом, что было ожидаемо, так как артиллеристы не пристреливались к данной позиции и, вероятно, не успели даже разметить ориентиры с точным вычислением дистанции.

Конные разведчики мчались во весь опор, отстреливаясь от азартно преследующих их гусар. Коней для разведчиков Таргус выбирал самых быстрых, масса их экипировки была ниже, чем у рядовых легионеров, поэтому скорость у них была немного выше, чем у вражеских гусар.

Короткоствольные карабины стреляли крупной картечью, потому что стрелять прицельно на полном скаку просто невозможно.

Гусары теряли людей, но не собирались отказываться от преследования.

Второй залп мортир ударил чуть впереди войск противника, лишь задев первые ряды и нанеся несущественные потери. Таргус мучил артиллеристов сотнями часов практики по движущимся мишеням совершенно не зря, так как упреждение они берут правильно. Следующий залп должен быть существенно эффективнее.

Одного из разведчиков сбили с коня выстрелом. Таргус наморщился и с недовольством сжал зубы.

Третий залп мортир вышел на загляденье: около двадцати шрапнельных бомб взорвались аккурат над гусарами, снизив их численность до 10–15 %, то есть убив около шестидесяти человек с лошадьми. Выжившие начали остановку, а затем развернули коней и поскакали обратно в лес, из которого начали выходить формации сил противника.

– Сука, так и знал, что тут что-то нечисто! – воскликнул Таргус. – Второй легион, с пятой по десятую когорту – глубокий обход противника с его правого фланга!

Флажки обозначили нужные команды, упомянутые когорты сразу же тронулись в путь.

Местная система управления войсками такой расторопностью похвастаться не могла.

– Собирайте мою башню, живо! – приказал Таргус, соскочивший с пони.

Первая манипула первого легиона начала быстро и со знанием дела собирать командирскую наблюдательную вышку.

Таргус тоже сделал выводы из происходившего во время Шлезвигской войны, поэтому фронтальная часть вышки теперь укрыта двойными стальными листами, чтобы, в случае чего, Таргус мог за ними укрыться.

За десяток минут, пока противник выстраивался на поле, вышка была собрана и Таргус полез наверх.

Сверху, с высоты двенадцати метров, открывался прекрасный вид на поле боя, он сразу же отметил, что в лесу его ждала продуманная засада с применением артиллерии, не зря ему тут всё показалось слишком подозрительным.

Кто-то умный и продуманный собирался разобраться с ним быстро и с минимальными потерями.