– В Седертелье.

Франка подняла брови:

– В Седертелье? Серьезно?

– Да, – рассмеялась Роза. – А что такого?

– Ой, разве там можно жить? Ты, что, вот прямо так взяла и переехала? Но ведь там почти каждый божий день всякие злодейства творятся. Порой даже полицейские участки обстреливают. И еще там по соседству другой район, этот ужасный Ронна… Даже название звучит злодейски[24].

– Ну, помимо насилия там и свои плюсы есть. Там очень красиво.

– Да, но я бы не хотела жить в месте с подобной репутацией. И все эти иммигранты с их бандами… Всем городом заправляют. Ты читала книгу Йенса Лапидуса? «Шальная наличка»[25], вроде бы так называется… Вот как раз о таких парнях. Он ведь юрист, знает, о чем пишет. Вообще-то это роман, но очень похожий на реальную жизнь.

– А у тебя-то как дела? – попыталась закруглиться Роза.

– Ох, нам непременно нужно поговорить. Может, хоть кофе выпьем?

Роза поняла, что ей не отвертеться. Франка потащила ее по переулкам, завела в небольшое кафе. Заказала по чашке латте и круассан с сыром для себя.

– Я угощаю. Ты точно ничего не хочешь? На чем мы остановились? Ах да, дела у меня замечательно, чудесно…

– Это видно.

– Правда? Ну… Возраст уже берет свое, а в остальном…

– Знаю, дела у тебя в гору идут. Видела тебя по телевизору. За границей уже печатаешься?

– А то. Даже собственным агентом обзавелась.

– Вот как…

– Ты наверняка о нем слышала. Матти Янсон. Хороший парень, но слишком горячий, я думаю. Зато знает, чего хочет.

– Представляю себе.

– Мою последнюю книгу, «Улитка в ванной», пристроил в Германию, Францию, Испанию и… Литву! Представляешь?

– Поздравляю. О чем книга?

– Это триллер. Знаешь, я в последнее время все чаще работаю в этом жанре. Главный герой – молодой, красивый полицейский-холостяк, обожает хард-рок – не какой-то там старый пьянчужка-разведенец, любитель классической оперы[26]. Нет, от подобных персонажей народ уже устал.

– Пожалуй. А ты так и живешь на барже?

– На барже? Что ты, это в прошлом. Теперь там обитает Ансельм. Сын моего партнера. Взрослый уже. А я переехала к его отцу.

– Я знакома с ним?

– Нет, – улыбнулась Франка. – Роб – водолаз. Разбирался с моей посудиной, когда там что-то со штурвалом приключилось. Абсолютно невежественный! Зато тьма иных положительных качеств. – Франка многозначительно повела глазами. – А ты сама? Как ты после… Титуса? Завела кого-нибудь? Уж не атлетичного ли беженца из Ирака?

– Нет, я с этим покончила, – попыталась рассмеяться Роза. – И так прекрасно обхожусь.

– Да ну?

– Ага.

– Глупости! Кстати, а ты контакт с Титусом не поддерживаешь? Я слышала, он серьезно болен. Да, кстати, я ведь больше не работаю с «Брун», осенью перешла в «Баккен». Они меня давно к себе переманивали, вот я наконец и решила: what the hell[27], а почему бы и не попробовать? А теперь у Титуса… ну, в общем, это еще неизвестно наверняка. Да и с Анние у меня не то чтобы добрые отношения сложились. Она, по-моему, слишком заискивает перед ним. И слишком уж осторожная. Никак не решится на что-то новое, свежее. Манкеля и прочих продвигают что есть сил, постеры во всю стену, а мне – крошечный плакатик.

– Но ведь Манкель издается вовсе не в «Брун», – возразила Роза.

– Ай, какая разница! Но Анние не мешает брать пример, учиться у других, как они с авторами работают. У «Брун» ужасно скаредная политика по части рекламы. Он… как бы это сказать… слегка прижимист, наш милый Титус. И Анние ему под стать. Даже таблетку аспирина не проглотит без его указания.

Роза глянула на часы:

– Ох! Прости, мне бежать нужно. Совсем забыла про время. Было приятно повидать тебя, Франка, береги себя и спасибо за кофе. Созвонимся!

Направилась в сторону Тегнергатан. К зоомагазину, куда любила захаживать. Когда Томас в свой первый день в школе сломал ногу, она купила ему попугайчика, чтобы не скучал. Розовый хохолок, два неестественно больших глаза, по которым она в конце концов поняла: ночная птица. Надеялась, что птичка развлечет Томаса, что сыну понравится с ней играть, приручать, дружить с попугаем. Но птица так и не приручилась. Каждый раз, когда в клетку просовывали корм или воду, попугай нервно щелкал клювом. Характером весь в юного хозяина. В результате пришлось вернуть птицу в магазин. Надеялась, что там попугаю подберут самочку, но он долго сидел в клетке один, печальный и одинокий. Однажды он исчез. И все же Роза заглядывала в зоо-магазин всякий раз, как выбиралась в город. А вдруг птичка вернулась? Да, история произошла много лет назад, но попугаи живут долго. Она все не могла расстаться с чувством вины перед птицей.

В магазине стояла духота. Из дальнего помещения несся птичий щебет. За прилавком пухлая девушка рассеянно шелестела газетой.

– У вас есть крысы? – спросила Роза.

– Вон там, – мотнула головой девушка.

– Я взгляну?

– Разумеется.

Роза прошла мимо витрины с принадлежностями для домашних питомцев: кошачьи туалеты, поводки, корм всех видов, миски. Дальше стены заставлены клетками с тропическими птицами: волнистые попугайчики, ткачики, зебровые амадины и кореллы. И ни одной, похожей на птичку Томаса. В некоторых клетках стояли домики, из них выглядывали взъерошенные головки. Клетки мелких млекопитающих были расставлены по полу, мыши и морские свинки – ниже всех. Чуть повыше, в просторной вольере, – две крысы. Потыкала в решетку, но животные не отреагировали.

– Привет, – тихо произнесла она. Просунула указательный палец, погладила шерстку. Ощутила позвоночник зверька. На задней лапке какой-то нарост, будто нарыв.

Вспомнила своих питомцев, оставшихся дома. Клюковка и Фига. Безжизненное тельце малютки Нэльи. Захотелось открыть клетку и тайком унести обеих пленниц. Выпустить в парке или, может, возле Иоханновой пожарной заставы. Но поняла, что окажет им медвежью услугу. У этих двух изнеженных созданий нет ни единого шанса выстоять против матерых городских крыс.

– Вам помочь?

Роза не слышала, как подошла девушка. Заметив ее, вдруг почувствовала себя старухой. Девушка чем-то напомнила ей Ингрид, запросто могла бы приходиться ей дочерью.