Набоковский роман отличает типичная «для кино простота фабульного построения», отсутствие «далеко разбегающихся параллельных действий, прозрачность мотивировки, легко разгадываемая, а часто и легко предсказуемая интрига»[188]. Предположения возможной развязки высказывают персонажи, относящиеся, как правило, к числу наблюдателей, а не участников действия. Например, доктор Ламперт, навещая Кречмара с любовницей, легко предвидит финал драмы: «…он с этой молодой дрянью сядет в галошу», – думает Ламперт. Каспар, товарищ Отто, встречает Магду разодетой дамой. «Погибнет девчонка, – подумал он, глядя, как она садится в автомобиль. – Наверняка погибнет».

Типичен для кино начала века и выбор сюжета, любовной мелодрамы с моралью. Эта типичность – очередное проявление верности шаблону как смысловому признаку киноискусства того периода. Прием литературного воспроизведения киноштампов, фактически обратный основному приему немого кино, позволяет прочитывать отдельные сцены, а иногда и все произведение целиком как текстовое сопровождение известных кинокартин. Например, созданных в 1914 году фильмов знаменитого русского режиссера Е. Бауэра «Преступная связь», «Немые свидетели» и особенно его картины «Дитя большого города», сюжетом очень напоминающей «Камеру обскура». Не случайно к этой картине в романе есть развернутая цитата-указание: Левандовская, сводня, говорит Магде: «Ты – бойкое дитя […] ты без друга пропадешь […] и ему нужна скромная подруга в этом городе соблазнов и скверны».

Магда постоянно подражает Грете Гарбо. Так, «Магда лежала на кушетке, все в той же позе застывшей ящерицы. Книга была открыта все на той же странице – гримирующаяся Грета». Характерно, что роман Набокова прочитывается как парафраз фильма «Плоть и дьявол», принесшего этой актрисе известность. Выбор Гарбо как образца не случаен. «Миф Гарбо» – воплощение романтических представлений о непобедимой и губительной силе любви – приобретает в контексте романа пародийный смысл. Набоковское произведение может служить текстовым «олицетворением» известных фильмов американского режиссера Э. фон Штрогейма «Слепые мужья», «Глупые жены». Число примеров велико.

Исследователи часто сравнивают «Камеру обскура» с романом «Король, дама, валет». Сходство обнаруживают в отсутствии эмигрантских мотивов, в изображении немецкой мещанской среды. Указание на связь «Камеры обскура» с романом «Король, дама, валет» делается между тем самим автором, непосредственно в тексте. Вернувшись домой после ночи с Магдой, Кречмар «тихо пошел в кабинет. Там на бюваре лежало несколько распечатанных писем. Какой детский почерк у Магды. Драйеры приглашают на бал».

Супружеская пара Драйеров – главных героев романа «Король, дама, валет» – разрушается вторжением молодого племянника Драйера, Франца, который становится любовником Марты Драйер. Очевидна сюжетная аналогия: любовный треугольник с подменой мужской роли соблазнителя – женской. Однако сохраняются их социальные признаки: оба, Франц и Магда, молоды (моложе своих соперников и партнеров) и бедны – последнее и придает сюжету криминальную направленность; «первоклассное счастье», т. е. любовь и деньги, в обоих случаях диктует необходимость физического устранения соперника.

Бал, на который получает приглашение Кречмар, – центральная сцена романа «Король, дама, валет», где разыгрывается первая попытка убить мужа, спровоцировав выстрел в него. (Ср. выстрел в финале «Камеры обскура».) Несмотря на неудачу, именно на балу идея убийства материализуется, приобретает финальную логичность, которой отныне подчинено развитие сюжета. Упоминание бала у Драйеров в повествовании «Камеры обскура», которое делается в момент резкого фабульного скачка (Кречмар уходит от семьи к Магде), служит кодированным сигналом будущей фатальной развязки. Кречмар не попадает на бал, не узнает предупреждения, как не угадывает, не понимает и других указаний судьбы. Этот мотив зрения / прозрения, зрения как визуальной регистрации без постижения сути, т. е. смысловой слепоты, и прозрения как понимания, не связанного со зрительными впечатлениями, является сквозным в романе.

Характерно, что аналогичная сцена праздничного приема у Кречмара также расположена в композиционном центре «Камеры обскура». На этом ужине происходит встреча бывших любовников, Магды и Горна, обрекающая на гибель союз Магды и Кречмара.

Как уже упоминалось, основной сюжетной фигурой в обоих произведениях является любовный треугольник. Отличие, однако, в том, что сюжетное движение в романе «Король, дама, валет» осуществляется разрушением треугольника и связано со стремлением к образованию пар, что продиктовано пародийной установкой романа на вальс. В «Камере обскура» движение реализуется образованием треугольников, что обусловлено пародийной моделью произведения – кинофильмом.

Первый треугольник в романе возникает с появлением Магды, которая вносит яркие краски страсти в бесцветную, эмоционально пресную пару Кречмаров. Второй – вторжением Горна, отмеченным первенством творца в искусстве и в любви. (Ср.: Кречмар – знаток живописи, Горн – талантливый художник.) Кречмар раздражает Магду несостоятельностью своих ласк, Горн, и по хронологии ее первый любовник, «малейшим прикосновением заставляет все в ней разгораться и вздрагивать».

Графическое воспроизведение сюжетного движения обнаруживает, что возникновение двух треугольников образует квадрат – аналог киноэкрана, с его пространственной и световой замкнутостью, которая трансформируется в композиционную и смысловую замкнутость романной фабулы. А именно: сюжет этого произведения структурно воплощает идею кинематографа – «камеру обскура».

2

Спорно замечание А. Филда, первого американского биографа Вл. Набокова, о том, что «Камера обскура» – роман о трех неудачных артистах. Причастность к искусству, прямая или опосредованная, но манифестируемая всегда с пародийным сдвигом, отличает большинство персонажей. Так, жена Кречмара, Аннелиза, «дочь театрального антрепренера», «девочкой была влюблена в старого актера…»; ее брат, Макс, «дельно заведовал театральной конторой […] был давно связан с пожилой увядшей актрисой» – налицо пародийная симметрия связи с театром, существующая между братом и сестрой. Симптоматично, что семья Кречмара обнаруживает связь с театром, зрелищем, непосредственно предшествовавшим кинематографу, в личной судьбе героя семья – этап, предшествующий его встрече с Магдой, превращению его жизни в фильм.

Другие персонажи: доктор Ламперт, «меломан», художница Марго Денис или другой герой – «Коровин, фон-Коровин» – профессию пародийно заменяет имя с немецкой аристократической добавкой «фон» русского художника Коровина, прожившего много лет во Франции. В английском тексте «Смех в темноте» фамилия заменена на «Ivanoff, von-Ivanoff» – намек на другого русского живописца, Иванова, обитавшего в Италии. В романе появляются писатели Брюк и Зегелькранц, актеры Дорианна Каренина и Штаудингер, Магда и Горн, в которых Зегелькранц «почувствовал что-то от мюзик-холла», двойник Горна – «лучший танцор в Сольфи». Магда была похожа на «танцовщицу, уроженку берлинского севера, красивую и вульгарную девчонку», с которой у писателя Зегелькранца была «недолгая связь». Кроме того, Горн – художник, Кречмар – критик, Магда – натурщица и киноактриса.