Вместо этого она застыла на верхней ступеньке, в добрых пяти футах. Я хотел, чтобы у Лип был свой момент, ничем не обременённый. Если бы мне пришлось помахать ей рукой, момент был бы испорчен. Итак, я сделал то, что сделал бы любой умный, безумно влюблённый мужчина. Я остался на месте и пододвинулся к ней, неуклюже волоча одно колено.

Руки Лип взлетели, чтобы прикрыть рот:

— Логан, прости. Я должна была прийти к тебе. Ты в порядке? Ты ушиб колено?

Взяв её дрожащую руку, я посмотрел в её великолепные зелёные глаза и сказал:

— Всё идеально. Последние два года были лучшими в моей жизни. Лип, ты открыла для меня целый новый мир. Я никогда не думал, что могу любить кого-то так сильно, как люблю тебя. Я никогда не думал, что кто-то может нравиться мне так сильно, как ты. И я никогда не осознавал, что нуждаюсь в ком-то так, как нуждаюсь в тебе. Ты заставляешь меня хотеть быть лучше, и я обещаю быть лучшим мужчиной в твоей жизни, если ты мне позволишь. Итак, Элифелета Кора Смекер, окажешь ли ты мне честь выйти за меня замуж?

Когда я поднял кольцо, на него упал солнечный луч, заставив бриллианты ярко засверкать. Слёзы навернулись на глаза Лип, когда её взгляд переместился на кольцо. Она узнала его.

— Это… Это…

— Кольцо, которое твой дедушка подарил твоей бабушке, когда делал предложение, — ответил я.

— Но… как…?

— На том последнем воскресном ужине в доме у Вэйви, пока ты была на кухне, она подсунула его мне. Она с самого начала знала, что таким будет наше будущее.

— Мистер Хит, вы ошеломляете меня.

— Мне нравится ошеломлять тебя. Помнишь тот случай в кладовке пекарни, когда подрядчики были прямо за дверью, когда мы тра…

— Забавно, тебе следовало бы заговорить об этом в этот самый священный романтический момент.

— И что? — сказал я.

— И что с того?

— Ты официально не ответила на мой вопрос.

— Да, да, да! Конечно, мой ответ — да! Тебе действительно нужно было спрашивать? Я имею в виду, тебе нужно было спросить, потому что почти каждая девушка мечтает о том моменте, когда мужчина, которого она любит и обожает, попросит её руки. И хотя я была уверена в этом, я хотела этого…

Прежде чем она продолжила, я надел кольцо ей на руку, подхватил её на руки и крепко поцеловал в губы.

— Привет! Дедушка дома! — Эли завизжала от возбуждения, подбегая ко мне с руками, покрытыми глазурью, и вытаскивая меня из тумана воспоминаний.

Лип обернулась, её глаза расширились:

— Элифелета, вернись сюда и вымой руки! Ты испортишь дедушкин костюм.

— Вейви, ты же знаешь, я ненавижу, когда ты меня так называешь, — Эли поджала нижнюю губу.

— Тогда не давай мне повода.

— Взяв на руки свою внучку, я сказал:

— Это всего лишь костюм. Я отнесу его в химчистку.

— Дедушка, Вейви и я испекли двойные шоколадные кексы с глазурью из арахисового масла.

— Ты знала, что это мои самые любимые? — спросил я, глядя в её милые голубые глаза.

Наклонившись так, что её нос коснулся моего, мягкие светлые локоны коснулись моей щеки, она сказала:

— Вот почему мы их сделали.

— Спасибо, милая.

С другой стороны кухни донёсся звук прочищенного горла. Я опустил Эли на пол и подошёл к своей прекрасной жене.

— И спасибо тебе, Крепыш, — сказал я, затем нежно поцеловал её в губы.

Лип улыбнулась:

— Так-то лучше.

— Фу-у-фу, вы, ребята, целуетесь. Бе-е-е

— Не отказывайся от этого, пока не попробуешь, — Лип быстро подмигнула мне.

Подняв руки вверх, Эли объявила:

— Давайте есть кексы!

Лип повторила движение нашей внучки.

— Сначала пицца!

Словно по сигналу, в дверь позвонили. Лип пошла за пиццей, пока я снимал пиджак и галстук. Эли принесла из кухни три тарелки и поставила их на большой обеденный стол из красного дерева, который мы унаследовали от Вейви. Лип поставила пиццу на середину стола, и мы все трое взяли по кусочку.

— Когда мои мама и папа вернутся? — спросила Эли

Лип вытерла рот салфеткой и сказала:

— Завтра.

Наша дочь и зять были в Эшвилле, штат Северная Каролина, на выходные, чтобы побыть наедине.

— Я бы хотела, чтобы их не было подольше.

— Почему это, милая? — спросил я.

— Потому что мне нравится оставаться со своими Вейви и дедушкой.

Я посмотрел на Лип, сидевшую напротив меня. Её глаза были мокрые от слёз. Слёзы счастья, потому что у нашей внучки остались бы прекрасные воспоминания об этом доме, и она всегда знала бы, что это был её дом, как и Лип.

Конец