Какое-то время казалось, что у Лизы с Ильей все налаживается, как вдруг все в одночасье рухнуло. Меня в кабинете в это время не было, и Марья Ивановна мне сказала, что Лиза застала Илью целующимся с Любовью Николаевной.

Нет, что Любовь Николаевна дама страстная и без комплексов, это знали все. Но как мог так поступить Зайцев? Это в моей голове просто не укладывалось. Но самое ужасное – после этого Лиза уволилась. Просто не смогла смотреть на Любовь Николаевну. Я ее прекрасно понимала. Я и сама на эту безголовую дамочку смотреть не могла.

До Нового года мы проработали в практически полном молчании. Мы с Марьей Ивановной отвечали Любови Николаевне исключительно по работе, остальные ее обращения, рассказы и извинения встречали полнейшей тишиной. Даже не смотрели в ее сторону.

Мне не только было жаль Лизу, не давала покоя мысль, что я никогда больше не увижу Макса. Я даже несколько раз проходила по эстакаде мимо его дома в наивной надежде посмотреть на него хоть издали, но встречи не случилось.

И это хорошо. Что бы я ему говорила? Что соскучилась? Глупо. И по отношению к Олегу Геннадьевичу непорядочно. По здравом размышлении решила, что все к лучшему. Недаром говорится – с глаз долой – из сердца вон. Пройдет время, и я успокоюсь. Надеюсь, это произойдет быстрее, нежели я состарюсь.

С Олегом Геннадьевичем в это время я встречалась хоть и часто, но чисто формально. Мне казалось, он так же избегает меня, как и я его. Хотя мы снова ездили с ним на лыжах, бывали в театре, в кафе, раз заскочили в ресторан, он больше никаких попыток сблизиться не предпринимал, даже не целовал на прощанье.

Пару раз мы встречали коллег из конторы, оглядывающих нас с нескрываемым интересом. Потом они пытались меня расспрашивать, что я делаю вместе с генеральным, но я благодушно переадресовывала их с подобными вопросиками к нему, и от меня отставали, как от прокаженной.

Перед Новым годом в наш кабинет вошел бледный и расстроенный Илья.

– Мне нужен Лизин телефон, может, у кого есть?

Мы все обрадовано зашумели, листая записные книжки. Меня поразила Любовь Николаевна, напористо проговорившая:

– Давно уже пора по-мужски себя вести! А то что ж это такое? Лиза уходит вся в слезах, а он будто бы и не причем!

Ну и ну! Сама же виновата в их разладе и такое заявляет!..

Номера Лизиных телефонов, домашнего и сотового, нашла Марья Ивановна.

Он попросил и адрес. Я ему его сказала, жалко, что ли? Я несколько раз была у нее в гостях. Махнув рукой в знак благодарности, он умчался, и мы, посмотрев ему вслед, принялись обсуждать, добьется он чего-то или нет. Вернее, обсуждали Марья Ивановна с Любовью Николаевной, а я просто слушала их умозаключения. Ужасно хотелось, чтоб у Лизоньки все наладилось. Пусть хоть кому-то из нас повезет.

На новый год Олег Геннадьевич позвал меня в ресторан. Я отказалась:

– Нет, я всегда встречаю новый год с бабушкой. Так сказать, в кругу семьи. Это же семейный праздник.

Он кивнул.

– Ну хорошо. Обещаю тебе, ты последний Новый год встречаешь в таком составе. И даже проситься к тебе не буду. Но ты помнишь, что в январе мы идем подавать заявление?

Я задохнулась. А я-то надеялась, что он или забыл, или передумал. Вот наивная!

– Я и прикасаться к тебе старался как можно меньше, потому что выдержка на исходе. Я же не железный. Так что учти, как только после каникул начинают работу госучреждения, мы идем в ЗАГС!

Я кивнула, не поняв, угроза это была или предупреждение. Олег Геннадьевич подвез меня к дому, помог выйти из машины, прижал к себе и крепко поцеловал. Потом проводил до квартиры и быстро ушел, едва бабушка начала открывать двери.

На новогодний корпоратив я не пошла, справедливо сочтя, что с меня и прошлого раза предостаточно, никак от него отойти не могу.

Новый год я встретила с бабушкой. Вкуснейший пирог с палтусом, который мы пекли вместе, пара салатиков, маленький тортик и конфеты. Нам вполне хватило. Первого я ходила к маме, отнесла подарки, получила подарок сама.

Третьего мне позвонила Лизонька. Ее голос был таким счастливым, что я сразу все поняла без объяснений. Она мне на кое-что намекнула, об остальном я догадалась сама. Когда она отключилась, я долго смотрела на замолчавший телефон. Я была за нее рада, хотя и завидовала. Чуть-чуть.

Шестого за мной заехали мама с отчимом и братьями, и мы отправились в ледовый городок. Я скатилась с пары горок, ностальгически вспоминая прошлый Новый год и встречу с Максом на этом месте.

Поэтому, когда через пару часов мама позвала меня домой, я отказалась. Сказала, что еще немного здесь поброжу. Пробормотав, что мне давно замуж пора, а не детскими забавами увлекаться, она забрала свою семью и уехала, а я осталась.

Ноги сами понесли к дому Макса. Вокруг него высился кованый забор с завитушками, и я молча стояла возле него, гадая, какие же окна у его квартиры.

– Ух ты, какие люди! – раздался сзади насмешливый голос, и я отпрыгнула от неожиданности в сторону. – Сама невеста генерального!

Повернулась и ахнула. Недаром я не узнала Макса! Он был пьян. Пошатывался и смотрел как-то сквозь меня. И дышал перегаром. Что это с ним? Узнал, что Лиза предпочла другого?

– Что с тобой? – невольно сделала шаг к нему и ухватила за предплечье, придерживая, чтоб не упал.

– Ух ты, какая заботливая! – Макс положил руку мне на плечо и постарался встать ровнее. И это у него получилось. Почти. Потому что он тут же стал заваливаться на другой бок и для симметрии водрузил на меня свою вторую конечность. Потом посмотрел вниз, на асфальт, и с облегчением констатировал: – Вот, теперь гораздо лучше, земля не кружится.

Я не знала, что делать. Довести его до квартиры? Но пьяных я боялась до дрожи. Кто знает, что взбредет ему в голову? Вдруг он меня не выпустит? Нет, так рисковать я не собиралась. Но и оставлять его в таком состоянии не могла.

Может быть, кто-то пойдет в дом? Но в каком подъезде он живет? Этого я не знала. И на территорию мне не войти. Придется ждать у калитки. Туда я и принялась потихоньку подвигать Макса, как предмет мебели, что-то вроде тяжеленного шкафа.

Пока я его двигала, он мне уныло жаловался:

– И ведь я ее любил! Представляешь? И почему мне так не везет? Ты замуж выходишь за этого желтоглазого, Лиза за вообще черт знает кого. Чем я-то плох?

С трудом перемещая его по вычищенному тротуару, я не сразу врубилась, что оказалась с Лизой на одной доске. Интересно, что он имел в виду?

– Она красавица, ты тоже ничего. И обе слиняли! – он остановился и попытался сделать шаг назад, но я уперлась, не позволив ему отступать.

– Где ты живешь? – решила передохнуть, а то тащить бегемота из болота слишком тяжелая для меня работа.

– Живу? – он задумался, почему-то уставившись на темное уже небо. – Нет, я не живу, я существую. Вот скажи, для чего ты выбрала этого козла? Чем я плох?