Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она вновь машинально сложила на груди руки, как будто защищаясь от его вопросов.
– Не говори глупостей. Кому нужно покушаться на Курта?
– Курта?
– Нашего спортивного комментатора.
– Лампа свалилась, когда Курта в студии не было, зато в ней была ты.
– То есть, ты хочешь сказать, что кто-то нарочно ослабил болт с тем расчетом, чтобы она свалилась на меня?
– Именно. Кстати, ты сама так считаешь.
– Откуда тебе знать, что я думаю?
– Об этом легко догадаться. Иначе с какой стати твое лицо как будто готово развалиться на мелкие части, как какая-нибудь мозаика-пазл?
Понимая, что спорить и отнекиваться бесполезно, Кэт решила сменить тактику.
– Ну, хорошо. Допустим, ты прав. Кто-то действительно покушался на меня.
– Говори. Я тебя внимательно слушаю.
– Я понятия не имею.
– Но у тебя есть догадка, – Алекс приложил палец к ее губам, давая понять, что с ним лучше не спорить. – Я давно это почувствовал, в тот самый вечер, когда ты увидела незнакомую машину, припаркованную у твоего дома.
– Я всего лишь насторожилась. Как и любой на моем месте.
– Как-то ты слишком сильно насторожилась, – возразил он. – Как будто ожидала неприятностей. Но и до того вечера ты была вся как на иголках. По какой причине, хотелось бы знать.
– Неправда.
– Ты лжешь.
Внезапно последние остатки сил покинули ее. Она опустила голову и помассировала виски.
– Алекс, ты победил по умолчанию. У меня просто нет сил вступать с тобой в пререкания.
– Почему ты не хочешь сказать мне, что тебя беспокоит?
– Потому что… – Кэт недоговорила, подбирая слова. – Потому что я еду домой.
Она повернулась, чтобы уйти. Он зашагал с ней рядом.
– Этот твой ухажер все еще у тебя дома?
– Никакой он мне не ухажер.
Алекс остановился. Она тоже. Затем обернулась и в упор посмотрела на него.
– Был да сплыл.
– Понятно.
Они молча согласились не развивать дальше тему ее отношений с Дином Спайсером. Вместе выйдя из телестудии, они на минуту замедлили шаг, чтобы попрощаться со стариной Бобом.
Увидев Алекса, тот расплылся в улыбке.
– Спасибо за автограф. – На его столе лежал открытый экземпляр книги Алекса. – Книжка в моем вкусе.
– Читайте на здоровье, – сказал Алекс своему новому поклоннику, придерживая для Кэт тяжелую металлическую дверь.
– Ты его подкупил.
– Это просто небольшая гарантия на тот случай, если воспоминания о старых добрых деньках не сработают.
– Как ты узнал, где меня искать? Обычно я не задерживаюсь на работе допоздна.
Парковка была практически пуста. Уехала даже бригада, отвечающая за вечерний выпуск новостей.
– Очередная счастливая догадка. Тебя не было дома.
– То есть сначала ты заглянул ко мне домой?
– Чтобы снова нарваться на Спайсера? Ну уж нет. Я позвонил по телефону, и мне никто не ответил.
– Зачем тебе понадобилось меня видеть?
– Хотел услышать твою версию того, что случилось в студии.
– Нет, еще до этого. Зачем ты приходил сюда днем?
Они уже подошли к ее машине. Алекс оперся локтем на крышу и повернулся к Кэт.
– Хотел извиниться за то, что избил этого твоего… Спайсера.
– Ну, не так уж сильно ты его избил, – возразила она. – Скорее поставил в неловкое положение.
Было видно, что Алекс хочет сказать что-то еще. Однако промолчал. Тогда она открыла дверь машины.
– Что ж, извинения приняты. Спокойной ночи.
– Послушай, Кэт. Он полное ничтожество. Что ты в нем нашла?
– Начнем того, что он спас мне жизнь, – возразила она.
– И ты чувствуешь себя ему обязанной?
– Я не сказала…
– В какой степени обязанной?
– Алекс, прекрати, – она попыталась повысить голос, но тот сорвался на хрип. – Замолчи и… оставь меня в покое. Я, кажется, сказала тебе, что не намерена ссориться с тобой сегодня. Я… ты…
Она, к собственному унижению, расплакалась.
– Ну вот, не было печали, – произнес Алекс, притягивая ее к себе.
Кэт попыталась сопротивляться, но у нее не осталось ни физических, ни душевных сил. Она плакала, он же сжимал ее в объятиях. Спустя несколько минут она наконец выплакалась, подняла голову и, взяв у него предложенный носовой платок, высморкалась.
– Этот случай со свалившейся лампой напугал тебя больше, чем ты готова себе признаться.
– Неправда, – она упрямо мотнула головой. – Я плачу не из-за этого. Есть кое-что еще.
– Что именно?
– Мне неприятно даже говорить об этом.
– Черт, какая же ты упрямая.
Он отодвинул ее в сторону и вновь замкнул дверь машины. Затем развернул ее лицом к себе и подтолкнул в противоположном направлении.
– Пойдем.
– Куда? Лично я хочу домой.
– Не хочу тебя обижать, но я видел огородные пугала, по сравнению с которыми ты ходячий скелет. Так что первым делом тебя нужно накормить.
– Я не голодна.
Он пропустил ее довод мимо ушей. Через полчаса они уже были у него дома, причем не одни, а с двумя коробками с едой из «Кентуккийских цыплят». Впрочем, стол накрывать не стали, а устроились прямо в гостиной. Алекс расположился в углу дивана. Кэт – на полу, перед кофейным столиком.
– Должна признаться, что это вкусно, – сказала Кэт с набитым ртом. – Вижу, ты не сторонник здоровой пищи. Тебе лишь бы бургеры с жареной картошкой и курицей.
– Копы другого не едят. Это наш подножный корм. Давай, покажи мне копа, который любит тофу, йогурт и прочую ерунду.
Кэт рассмеялась и помахала ему пластмассовой ложкой с картофельным пюре. Но Алекс был серьезен. Более того, пристально наблюдал за ней.
– Что-то не так? – напряглась Кэт.
Он заморгал, как будто она вывела его из транса.
– Я лишь подумал, какие у тебя резкие перепады настроения. Мне до тебя далеко. Если книга продвигается с трудом, мое дурное настроение может длиться несколько дней, недель или даже месяцев. Тебе же достаточно выплакаться, и тут же почувствовать себя лучше. Жаль, что мужчины не умеют плакать. Думаю, это пошло бы им на пользу.
– Пусть мой аппетит тебя не обманывает. Просто мое тело требует пищи, в которой я ему отказывала последние тридцать шесть часов. Настроение же у меня по-прежнему на нуле.