Чтобы приручить персональную колоду Таро, следовало общаться с ней ежедневно. А «карта дня», предсказывающая события, которые должны произойти или начаться сегодня, помогала на живом примере изучить все нюансы ее символики.

Вчера колдунья вытащила «Умеренность» — она же «Священнодействие» — и с облегчением поняла: клиентов не будет, можно заняться проработкой своих сигнализаторов, из коих исправно работали только двое: Саша и Люба. Остальные — особенно гордячки Зина и Аня — высокомерно отказывались сотрудничать с начинающей ведьмой. Воспитание строптивцев заняло столько времени, что спать Карамазова легла в пять утра, проснулась, соответственно, в четыре, и потому сегодняшняя карта была уже скорее «картой глубокого вечера».

Не глядя, ведьма вытянула очередной знак судьбы и, открыв глаза, увидела, что случайно выбросила сразу две карты. О’кей, так тому и быть…

Но, перевернув их картинками вверх, Иванна в удивлении закусила нижнюю губу — перед ней лежали две «Королевы Кубков»!

— Черт знает, что такое, — недовольно процедила ведьма.

Черт наверняка знал… А вот она — нет.

С точки зрения реальности, факт объяснялся без труда. Недавно она опробовала большой расклад на две колоды и, видимо, недостаточно тщательно отмежевала одну от другой. Но в Таро не бывает ошибок, каждая случайность имеет свой тайный смысл. И теперь ведьма тщетно пыталась понять: «Что бы это значило?»

«Королевы», расположившиеся рядком на столе, были абсолютно идентичны — обе изображали девушку в белом платье с той лишь разницей, что одна была потертой и пожелтевшей, с замусоленными, растрепанными краями, а вторая — новенькой и свежей.

«Королева Кубков», прорицающая в сфере чувствований, — карта «Невеста», или «Ассоль» — символизировала не событие, а человека, стоявшего на пороге жизни Карамазовой. Точнее, двух людей — женщин, схожих как две капли воды. Но одна из них старше, или опытней, или мудрей… Ее сила в этом, и в этом же ее слабость, ибо приумножая познания, приумножаешь скорбь, усталость и разочарования. А вторая сильна своей свежестью, неиспользованными резервами судьбы, нерастраченной энергией, смелостью перед непознанным.

Обе стоят на берегу в ожидании «Алых парусов» — события, способного переиначить все, — венчания с новой судьбой или же…

Ведьма скучливо поморщилась.

…тривиальной свадьбы.

* * *

Танцевальная музыка оборвалась. Толпа презрительно завизжала, недвусмысленно выражая свое недовольство.

— Тише… Тише… Сейчас будет бомба. В нашем клубе зажжется новая звезда. Гиперсексуальная Натали! Наташа Могилева нервно курит в туалете… Остальные тоже… Натали и ее песня «Дождик»! — развязно объявил слизняк-ведущий.

Аплодисментов не было. Тишину разрезало несколько неуверенных свистков.

Натали выпрыгнула на сцену и, вздернув амбициозный нос, тряхнула огненно-рыжими, завитыми в спирали кудрями.

Песня «Дождик» составляла пока весь немудреный репертуар Ольги и, на взгляд Владимира, была слишком попсовой, чтобы понравиться публике заядлых интернетчиков, пожирателей кислотной музыки и продвинутой наркоманской эстетики.

Но он с изумлением отметил, что слушатели начинают подрагивать в такт ее сомнительному хиту…

Натали бушевала на сцене с безумством цунами. Трясла головой, резала воздух руками и протыкала его острыми каблуками сапожек. Ему казалось, она движется чересчур хаотично и бестолково, чересчур вульгарно накрашена и слишком уж подражает своему неприкасаемому кумиру — Наталье Могилевой, экстатично копируя ее жесты и позы. Он знал, что Олина одежда — израненные стразами джинсы из секонд-хэнда и сшитая на заказ блузка с рыжим мехом «мексиканского тушкана» — дешевая копия костюма украинской звезды. И даже слегка переиначенное имя — Натали — тоже позаимствовано у нее…

Но было в Оле нечто заразительное, как сумасшествие. Ее маниакальная жажда победы, захлестывающая зал, в которой тонули все ляпсусы и огрехи, грубости и грехи…

Песня кончилась. Зрители с энтузиазмом зааплодировали ей. Они хлопали до тех пор, пока не заставили певицу повторить «Дождик» дважды.

* * *

Черный ньюфаундленд ведьмы игриво ткнулся лбом в колени хозяйки, замершей над диковинным раскладом.

— Не мешай, Рэтт, — ласково попросила она.

Поразмыслив, Карамазова храбро вытащила третью карту — пояснительную, дабы расшифровать ускользающую от нее загадочную связь двух «Королев».

Кто они: сестры-близнецы, мать и дочь, жена и любовница? Но так или иначе сообщающиеся сосуды, и энергия одной из них последовательно перетекает в другую по закону сродства. Чем слабее одна, тем сильнее вторая. И будет так до тех пор, пока…

— Однако! — вскрикнула ведьма и забарабанила пальцами по столу.

Между двумя «Королевами» легла карта «Смерть».

«Помни, сын земли, что вещи земные непрочны, существуют недолго и что самые могучие государства скашиваются, как полевая трава, — припомнила она слова «Цыганского Тарота» Папюса. — Но пусть это Тебя…»

Но едва память ведьмы доплелась до местоимения «Тебя», — в ее дверь позвонили.

* * *

— Дзинь! Дзи-и-инь! Дз-и-и-и-инь… — певица Наталья Могилева нетерпеливо надавила на кнопку три раза подряд, прежде чем подумала, что трезвонить с таким напором незнакомым людям неприлично, и поспешно отдернула руку.

Сварливо залаяла собака, словно недовольный муж, возмущенный поздним визитом гостей. Послышался приближающийся стук каблучков. И пока они доцокали до порога, Наташа успела подумать, что в случае покупки квартиры № 33 нужно первым делом заменить дверь на бронированную — эта уж больно тонкая и хлипкая.

Звякнул замок. Дверь приоткрылась, предоставив вниманию певицы девятнадцатилетнюю девицу в черной шелковой шапочке и золотых шлепанцах с загнутыми носами. Глаза у нее были странные — желтые, как у кошки.

— Почему вы не спрашиваете «Кто там?» Разве можно открывать дверь кому попало? — по-отечески отчитала ее гостья и убежденно добавила: — Я к вам по объявлению.

— Разве мы договаривались?.. — с сомнением спросила девица.

— Да-да. Только я опоздала, сильно опоздала. Непредвиденные обстоятельства, понимаете… — Она осеклась, не зная, что еще сказать в свое оправдание. Она вообще не умела оправдываться. Потому сурово насупила брови и жестко поинтересовалась: — Можно я войду?

— Ну, — нехотя посторонилась желтоглазая, — если вам срочно…

— Да, очень срочно… — кивнула Наташа и решительно зашла вовнутрь.

Квартира показалась ей чрезмерно запущенной и настороженной: почудилось, что каждая вещь здесь подозрительно смотрит на нее, раздумывая, впускать ли в дом чужака.