– Вот именно, что, наверное. Нам нельзя туда идти. Лучше, пока есть время выйти через чёрный ход, и убраться отсюда подальше, пока есть шанс.

– Что вы такое говорите, владыка? Разве можно всё бросить, и сбежать?

– Нет! Бросать всё этим крохоборам, никто и не думал. Нам нужно лишь время, чтобы обратиться за помощью к великому покровителю. Он-то точно не откажет своим самым верным подданным. Кара, которую он обрушит на голову предавших нас, будет невероятно суровой, но справедливой.

– Но ведь это опасно. Если вы обратитесь к великому покровителю, а всё окажется ложной тревогой…. Боюсь представить, чем это закончится. Нужно быть уверенными в том, что ситуация серьёзная, и без вмешательства дарующего прозрение нам не справиться.

Агир-ментор понимал, что Тереза права. Но заставить себя пойти на зов совета, было для него очень сложно. Его одолевал страх, что он может потерять всё, чего добился за годы, проведённые в «Агиросионе». Но и сбежать он не мог, вернее, мог, но не желал. Ведь тогда ему придётся бросить все материальные блага, которые нажил, руководя обширной сетью, имеющей стабильный, и более чем весомый доход. Смятение разрывало агир-ментора на две половины, и в конечном итоге, алчность одержала верх над чувством самосохранения:

– Идём, Тереза. Будь, что будет. В крайнем случае, мы будем отмщены великим покровителем! – агир-ментор не верил, что Агиросион будет гневаться в случае их потери, ведь в любом случае, каждый месяц определённая сумма, как отходила ему за покровительство, так и будет отходить, вне зависимости от того, кто руководит финансовыми потоками. Но у него не было выбора, ему нужно было настроиться как себя, так и свою спутницу на более позитивный лад.

Агир-ментор, после коротких сборов, в сопровождении Геры шествовал по длинному подземному коридору в направлении главного зала, где проходили все наиболее значимые события. Проходя мимо ходов примыкающих к основному сводчатому тоннелю, агир-ментор поглядывал в сторону такого близкого, но такого недосягаемого выхода, ведущего на свободу. Впервые, за годы, проведённые в самых выгодных и безопасных положениях, он ощущал себя на месте обречённых людей, которых проводили по этим же мраморным плитам в последний путь. Агир-ментор чувствовал себя загнанным зверем, и изо всех сил пытался совладать с эмоциями, и сохранить до победного конца соответствующее его авторитету лицо и стать.

– Кто посмел в таком тоне вызывать меня? – собрав остатки воли в кулак, агир-ментор с силой открыл тяжёлые двери, и громогласно оповестил о своём прибытии.

Зал был полон. За всеми столами расположились менторы, сновали прислужники. Оставшиеся члены верховного совета восседали на законном месте за главным столом, и с надменным видом наблюдали за всеми свысока. Появление, пока ещё, лидера, заставило зал погрузиться в мёртвую тишину, которую нарушали лишь шаги Терезы и агир-ментора, двигавшихся к подиуму.

– Вы что, все оглохли? Кто посмел меня вызывать, и объявлять общий сбор, без моего согласия? – практически переходя на крик, произнёс агир-ментор, забравшись на пьедестал.

– У нас всё прекрасно со слухом, повелитель. Я объявил общий сбор. Согласно нашему кодексу, я имею на это полное право. – Подал голос, вставший из-за стола Самсон.

– Что это значит, Самсон? Согласно кодексу, архи-ментор получает подобные права, только в экстраординарных случаях, таких как тяжёлая болезнь, смерть…. Или же предательство агир-ментора! Как видишь, я вполне живой, и даже более чем дееспособен! Так ты, подозреваешь меня в измене? Да как ты посмел…. – агир-ментору не дал договорить Самсон, совершив невероятное, перебив его при всех мало-мальски значимых членах группы.

– Агир-ментор, прошу вас успокоиться! У нас возникли вопросы, и появилась некая информация, которая требует немедленного пояснения с вашей стороны. Мы имеем полное право, быть уверенными в том, что нас ведёт к общей цели лидер, который более всего предан именно нашему делу, и способный справиться со своими задачами.

– Что ты такое говоришь, Самсон?! – прошептала Венера, находящаяся в полном трансе от заявлений своего коллеги. Но её ошарашенный вопрос не получил ответа.

– Ты смеешь сомневаться во мне, в моей преданности, и моих качествах?! – переходя на злобное шипение, проговорил агир-ментор.

– Я всем своим существом предан делу. Эреб, как бы не пытался, ты не полубог, ты человек! Все люди могут совершить ошибку, и пустить в свою душу тьму. Я не могу допустить, чтобы из-за одного человека мы сбились с пути, и начали удаляться от цели. Да, я сомневаюсь в вашей преданности. И именно поэтому желаю получить ответы на вопросы, и объяснения от вас, Эреб. – От разговора, ведущегося на верховном пьедестале, присутствующие в зале менторы, касьяны, и самые низшие прислужники впали в откровенный ужас, и в целях прозрения, по очереди протирали глаза. Но это не помогало. Дурной сон, каждого из верных членов группы воплощался наяву.

– Ты совершаешь страшнейшую ошибку в жизни, Самсон. И, поверь, ты ответишь за неё в полной мере. – Агир-ментор пытался любыми путями вразумить Самсона, но он был непреклонен, и спокоен как океан в безветренную погоду.

– Возможно, я и ошибаюсь. И, в случае, если я окажусь глупцом, усомнившимся в своём чистейшем повелителе, я полностью готов понести заслуженное наказание. Вопрос в том, готовы ли вы опровергнуть наши подозрения? – голос Самсона был ровным, и без единого намёка на нервозность. Он был полностью уверен в своей правоте, и ни на толику не усомнился в имеющейся информации.

– Готов. Я отвечу на любые вопросы. А ты, Самсон, пока готовься к встрече с великим покровителем! – отступать агир-ментору было уже некуда.

– Я попрошу вас не упоминать дарующего прозрение, пока вы не докажете свою преданность!

– Самсон, окстись! Ты переходишь все, допустимые, границы! Не забывай, кто перед тобой стоит, и кому ты обязан всем, что у тебя есть! – вмешалась Тереза.

– Дорогая моя, Гера, как же я мог забыть о тебе! У нас и для тебя имеется целый список вопросов, на которые мы желаем получить ответы. И только после этого, мы поймём, кто же перешёл, и, куда же перешёл! А что касается обязательств…. Так я и никогда не забывал, кому, и чем, я обязан. И как видишь, я верой и правдой служу великому покровителю. Никто не посмеет меня упрекнуть в двойной игре! – Самсон стоял на пьедестале с высоко поднятой головой, всем свои видом показывая, что лучше бы всем восхититься им, и принять его сторону, иначе после его восхождения на престол, они горько пожалеют. Хотя на самом деле, в его душе и сердце вовсю разгорелось пламя тщеславия. Он искренне жаждал скорее низвергнуть лидера, и занять его место. С каждой секундой ему становилось всё более тесно в своих, и так не малых, полномочиях. Самсон возжелал заполучить абсолютную власть над всеми паствами, и даже мысль о гневе самого Агиросиона его не смущала, а лишь заставляла более активно действовать, и одновременно разрабатывать план и по его свержению, и воздвижению нового идола в своём лице.

– Прошу тебя, Самсон, меньше слов. Если у тебя есть какие-то конкретные факты, вопросы, слова – переходи к ним. Нечего тянуть время, и мучить наших верных соратников, собравшихся здесь. – Венера не выдержала, и сразу повысив голос, обратилась к обвинителю.