– Нет, ваша светлость. С ним этот логош, Мин.

– Понятно.

На самом деле ей ничего не было понятно, но Юлий ждал ответа. Иган Макдональд, растянувшись в кресле со стаканом виски, с сочувствием посмотрел на нее:

– Похоже, леди, вам придется несколько дольше терпеть мое общество.

– Почему вы не с ним, Юлий? Вы же его личный телохранитель!

Юлий как будто смутился – насколько может выглядеть смущенной кирпичная стена.

– Он послал меня домой, ваша светлость.

– Любопытно зачем? Он всегда говорит о том, как опасно быть великим герцогом.

Юлий промолчал, но по глазам было видно, что ему самому не нравится, что его отослали.

– Иган…

Иган быстро поднял руки вверх.

– И не просите, леди. Не просите меня трястись по дождливому, темному Лондону в поисках вашего мужа.

Миган моргнула.

– Я знаю, вы с ним не самые лучшие друзья, но…

– Не имеет никакого значения, что я о нем думаю, просто он велел мне позаботиться о вас. Если я помчусь за ним и Бог поможет мне его найти, он не раздумывая сдерет с меня шкуру за то, что я оставил вас одну.

Миган посмотрела на Юлия, тот хмуро кивнул:

– Вас надо охранять любой ценой. Вас и сына его светлости. С его светлостью остался логош, а он сильнее всех, кого мне приходилось видеть.

– Это правда, – сказала Миган, – но безопасно ли Александру находиться с Мином?

Беспокойство в глазах Юлия возросло. Миган потерла пальцы, ей не нравился холодок, поселившийся в животе. Что-то было не так.

– И нечего так смотреть, – сказал Иган. – Вам никто не позволит рыскать по Лондону и искать Александра под каждым кустом. Думаю, наш дражайший великий герцог отослал своего охранника как раз для того, чтобы удержать вас дома. – Он встал и покачнулся, сказалось выпитое виски. При виде шахматной доски в углу у него загорелись глаза. – Сыграем в шахматы? Посмотрим, сумеете ли вы разгромить пьяного шотландца.

– Разгромлю, – мрачно пообещала Миган. – Отец научил меня играть.

– Тогда давай.

Он на неустойчивых ногах подобрался к шахматному столику и сел. Миган присоединилась к нему, так и не высказав, к великому облегчению Доминика и Юлия, все, что она думает.

Миган решила, что позже все скажет Александру. Когда муж вернется, она даст волю своим эмоциям.

– Где мы? – спросил Александр. Мин пожал плечами.

– В лесу.

Они были далеко от Лондона, он это чувствовал по звенящему воздуху и отсутствию мерзких запахов, присущих городу. Его принес сюда Мин, логоши могут преодолевать расстояния по воздуху, как птицы. Александр ничего не помнил о путешествии, не знал, становился ли он на это время логошем. Видимо, нет, потому что одежда сидела на нем как обычно, запасной мундир не разорвался по швам.

Николай в любые поездки давал ему запасную рубашку и мундир. Вдруг какой-нибудь неуклюжий слуга прольет вино или капнет воском на великого герцога, а он, всегда должен выглядеть безупречно. Александр признавал, что предосторожность Николая не повредит его репутации совершенства.

Правда, со времени приезда в Лондон его всего раз облили вином, и это была Миган.

Александр вдруг вспомнил, как они занимались любовью перед отъездом на бал, как приятно было погрузиться в нее, в ее запах, ее нежность. Сколько бы неудобств ни доставлял ему любовный приворот, благодаря ему он приобрел то, чего никогда раньше не было, – ощущение полного счастья от близости с женщиной.

Никогда еще он не терял головы, никогда не был так уверен, что женщина его не предаст. Его любовные связи касались только вдов и куртизанок, но не девственниц, и длились не более одной ночи. Александру была нужна гарантия, что никакой враг не использует против него дам, которых он выбирал, ни до, ни после свидания.

Некоторые женщины написали книги о свидании с ним, эти книги очень хорошо распродавались. Александр всегда заранее прочитывал рукопись, вычеркивая все опасное, и никто не смел ему противоречить. Его репутация как любовника выросла, писательницы стали в некотором роде престижны и были ему странным образом благодарны: великий герцог их выбрал! Это помогало дамам сделать карьеру.

Все изменилось в тот момент, когда на него посмотрела Миган Тэвисток.

Вот почему он попросил у Мина помощи. Он хотел пойти к Миган без малейшего риска, что может травмировать ее, и не доверял себе. Ему необходим контроль. Александр ничуть не жалел, что накинулся на фон Гогенцаля и напугал негодяя до смерти, но не мог позволить себе потерять контроль, когда будет с Миган. Он жаждал ее с такой силой, что его неистовство могло спровоцировать превращение в логоша.

Мин пристально посмотрел на Александра и без стеснения стал раздеваться. Александр сбросил ботинки, распустил шнуровку мундира.

– Николай не простит, если я повешу одежду на дерево, – сухо сказал он.

Мин то ли не понял, то ли ему было все равно. Логош стянул с себя штаны, рубашку, бросил их поддерево и ушел в темноту.

«Что лондонские газеты раздуют из истории о том, как великий герцог Александр ходит по лесу голый с человеком своей свиты?» – с улыбкой подумал Александр, вообразив, как бы обрадовались журналисты такому поводу. Он должен быть чертовски уверен, что его никто не видит.

Он помедлил, привыкая к прохладе, потом скатал в рулон одежду и пошел за Мином. Идти босиком по темному лесу – рискованное занятие, но тело почему-то знало, как избежать острого камня или ветки, которыми был усыпан лес.

Александр видел в темноте, как кот. Лунный свет был бледный, луну то и дело закрывали тучи, но оставался серебряный круг, а все чувства Александра так обострились, что он видел каждый лист на дереве, и свечение глаз животных, и контур Мина, направлявшегося к маленькой полянке.

Он положил сверток с одеждой на сухое место, упер руки в бока и оглядел полянку, слыша биение сердца и частое дыхание каждой мыши и каждого кролика под кустом. Неужели животные так чувствуют? Неужели волки знают каждый вздох своей жертвы?

– Как управлять изменением? – спросил он. – Я хочу делать это по своей воле, а не просыпаться в недоумении, что со мной было, черт подери.

– Ты не можешь.

– Что?

Мин смотрел на поляну, он тоже ощущал копошение маленьких жизней в подлеске.

– Ты не можешь управлять своей логошской стороной. Она управляет тобой.

– Я управлял ею тридцать два года. Даже в худшие времена она не высовывалась. До сих пор.

– Из-за любовного приворота.

– Любовный приворот ее включил. – Александр согнул руки; почему-то хотелось бежать – не в панике, а ради физической радости бега. Бежать и охотиться.