Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ай! Мужик, ну что за дела?! – ноет Йонас. – Что ты вытворяешь?!
– Ты Йонас Шустер?
Парень перепуганно косится, пытаясь перехватить взгляд Габриэля и понять, с кем имеет дело.
– Ну и?
– У меня к тебе пара вопросов.
– Ничего я тебе не скажу, чувак. – Йонас вздергивает подбородок. – Даже не думай. Я адвоката вызову.
– Адвоката, значит…
– И не позволю на меня всякое дерьмо вешать.
– А ты у нас, выходит, умник, да?
Йонас неуверенно смотрит на него.
– Адвокат тебе не поможет. Я не легавый. Легавые всегда по двое ходят. Кому как не тебе это знать.
– Не легавый? – недоверчиво переспрашивает Йонас. – Честно?
В подъезде зажигается свет, слышатся шаги. Габриэль перехватывает капюшон поудобнее.
– Послушай, – шипит он. – Я знаю, что ты в полном дерьме. И могу тебе помочь. Или прибью тебя. Сам выбирай.
Йонас косится на дверь подъезда. Шаги становятся громче.
– Помогите… – хрипло бормочет он.
Габриэль молча подхватывает его под мышки, ставит на ноги и выводит на улицу. Осколки стекла хрустят под ногами, фонарь тускло светит в тумане. За сеточкой дождя на противоположной стороне улицы виднеется «крайслер».
– Иди к машине. – Габриэль тянет Йонаса в кабину и заводит мотор.
Миновав лабиринт узких улочек, автомобиль сворачивает на Котбуссерштрассе. Жалобно поскрипывают стеклоочистители. Йонас, нахохлившись, вжался в сиденье.
– Если вы не легавый, то кто? – с жалким видом спрашивает он.
– Я веду частное расследование.
– Так вы сыщик?
– Я веду частное расследование, – повторяет Габриэль.
– И что расследуете?
– Я ищу человека, который сотворил такое с твоей матерью.
Йонас молчит. «Он даже не спрашивает, что с ней сотворили», – отмечает про себя Габриэль.
Парень прикусывает губу, его глаза беспокойно бегают.
– Она… она умерла, да?
Габриэль кивает.
– Откуда вы знаете?
– Я ее видел.
– Вот дерьмо… – Голос Йонаса дрожит. Он утирает ладонью нос.
– Она тут вообще была ни при чем, он искал тебя, верно? – спрашивает Габриэль.
Йонас отворачивается. У него дрожит подбородок, но парень стискивает зубы, чтобы Габриэль ничего не заметил, и молча кивает.
– Что случилось?
– Я… я пришел днем домой…
– Когда?
– На прошлой неделе, в пятницу… Вос… Восемь дней назад.
Габриэль считает дни. Седьмого сентября, за три дня до того, как он нашел труп Верены Шустер.
– Часа в три дня. Я… я что-то услышал из-за двери. Подумал, опять мать мужика какого-то в дом привела. У нее такое случалось. Так что я тихо открыл дверь и собирался пойти в свою комнату. А потом я его услышал. Я… узнал голос. И дверь в кухню… она была открыта, я… – Он сглатывает и утирает белесые сопли. – Я увидел нож, как он… – Йонас умолкает и смотрит в окно на мокрую улицу.
– Что тот человек говорил?
– Он повторял одно и то же, одно и то же: «Где твой сын? Скажи, где он». А потом он… Нож был в ней, и он его… провернул, – всхлипывает Йонас.
– А потом?
– Я сбежал оттуда. Я так испугался, что просто убежал. Он меня даже не заметил.
– А потом?
– Что потом?
– Ты вернулся?
Йонас качает головой.
– Он же меня поджидает, – шепчет он. – Он меня укокошит. Я не могу вернуться.
– Почему ты не позвонил в полицию?
– Я… потому что… – Осекшись, парень переводит взгляд на стеклоочистители и громко хлюпает носом. – Не знаю.
– Что этому человеку от тебя нужно?
– Не знаю, – шепчет Йонас, словно у него заело пластинку.
Габриэль сворачивает с Котбуссерштрассе на Зонненаллее. Моросящий дождь превращает ночь в темный мутный суп, в которым плавают ломтики освещенных участков.
– Послушай, – резко говорит Габриэль. – Этот тип – психопат. Он не просто убил твою мать. Он разделал ее. Он взрезал ей живот снизу доверху и выпустил внутренности. Скорее всего, в этот момент она была еще жива и видела все это. Как ты думаешь, что он сотворит с тобой, когда поймает?
Лицо Йонаса белеет.
В машине становится тихо, только шуршит асфальт под колесами «крайслера» да поскрипывают стеклоочистители, размазывая дождевые капли.
– Итак, – продолжает Габриэль, – чтобы я сумел помочь тебе, ты должен мне все рассказать. Ясно?
Йонас молчит где-то с минуту. Наконец, прикусив губу, он тихо произносит:
– Я… я его уже видел.
– Где?
– В парке Фридрихсхайн. Он… он убил моего друга, Пита. А мне удалось убежать. Поэтому он меня ищет…
– Потому что ты знаешь, как он выглядит?
Йонас кивает. Он еще раз вытирает нос и обхватывает руками плечи, будто обнимая себя.
– На нем было что-то вроде маски, но Пит ее сорвал. Он… У него половина лица как у зомби.
– Зомби?
– Не знаю, наверное, шрамы после аварии или что-то такое. А вторая половина – нормальная.
– Какая половина?
Йонас пожимает плечами.
– По-моему… правая.
– Что еще?
– Рука у него была странная. Будто не настоящая, из пластмассы, что ли.
– Протез?
– Ну да, наверное.
– С какой стороны?
– Тоже с правой.
– Что еще помнишь?
– Не знаю, – шепчет Йонас. Его взгляд мечется по дождливой улице. – Светлые волосы. Ему лет, может, пятьдесят. Ростом с вас.
К деревьям на узкой полоске зелени тянут сотканные из света пальцы лучи фар от едущих навстречу автомобилей.
– Вы его поймаете?
«Уж надеюсь, раз он нацелился на твою задницу! – думает Габриэль. – Правда, придется выдать ему тебя на блюдечке…»
– Поймаете?
Габриэль сжимает руль, он думает о Лиз и чувствует, как его железное самообладание сменяется яростью.
– Почему ты не вызвал полицию? Тогда, в парке?
– Я…
– Что случилось в парке? Почему он убил твоего приятеля?
– Я… Я не знаю…
– Не лги мне.
Йонас смотрит на него. Луч свет падает ему на лицо, парень моргает.